Гленн Тарнер Заячья Губа - [15]

Из моря галиматьи неожиданно всплывает Эпикур: «Тщетно молить у богов то, что человек может добыть себе сам». Мог ли предполагать великий античный философ, сын афинского клеруха Неокла, ученик Демокрита и друг Геродота, что он окажется в подобной компании! Видимо, Заячьей Губе пришелся по душе тезис греческого мудреца, гласящий, что начало и конец счастливой жизни — удовольствие. Подозреваю, даже уверен, что за пределами этой фразы любой разговор с Тарнером об Эпикуре будет то и дело прерываться магической формулой: «Да, но только не на Юге…»

А вот это вполне по зубам Заячьей Губе. Бэртон Перри, «Пуританизм и демократия»: «Человек низкого происхождения, окруженный в годы своей юности всеми мыслимыми помехами невежества и материальной нужды или даже слабого здоровья, если он исключительно благодаря своим моральным качествам взойдет на вершину богатства, может служить образцом для устремлений молодого поколения. Его процветание мы приемлем без чувства возмущения». Знакомый мотив!

…Корешки книг тарнеровской библиотеки. Две тысячи томов «Как» и всего лишь девять — «Как не». Как разбогатеть. Как не разориться. Как преуспеть. Как не опуститься. «Как…» должно преобладать над «Как не», ибо Америка — страна позитивных акций, страна, герои которой до предела, до накала заряжены позитивными эмоциями. Позитивные акции — делание денег, позитивные эмоции — жажда денег.

Самое знаменитое «Как», выдержавшее сто изданий. Тираж — восемь миллионов экземпляров. Автор — Дэйл Карнеги. Полный заголовок — «Как приобретать друзей и влиять на людей». Это «Как» существует не только в виде книги. Имеются специальные трехмесячные курсы того же Дэйла Карнеги, где можно ускоренными темпами научиться приобретать друзей (нужных) и влиять на людей (тоже нужных). Заключительный урок курсов Карнеги — двухминутный спич о том, как — опять как! — ты приумножил свой энтузиазм и что произошло с тобой в результате этого. Вы скажете, бред? Да, но курсы Карнеги посещают в Соединенных Штатах полтора миллиона человек! Каждому хочется приобретать и влиять. Каждый жаждет энтузиазма. Хотя бы двухминутного.

Курсы Карнеги помогают плутовству Тарнера. Разница небольшая, чисто формальная. Карнеги предписывает произносить двухминутный спич спокойным, ровным голосом, ибо, поучает он, не следует смешивать энтузиазм с шумом. Сам Вебстер, верховный жрец английского языка, расшифровывая понятие «энтузиазм», нигде ни словом не упоминает о шуме, реве, гвалте, свисте, топанье ногами. Энтузиазм должен зарождаться в глубинах души, подниматься изнутри. Динамичного Тарнера — недаром он «неудержимый» — это уже не устраивает. Ему нужен энтузиазм с пиротехникой, с рекламной шумихой, с ревом толпы, с топаньем ногами, чтобы земля тряслась. И не на две минуты, а непрерывно, непрестанно…

Непрерывно, непрестанно одурманивают американца. Великий и благородный «поиск счастья», провозглашенный двести лет назад в Декларации независимости «отцами-основателями», выродился в погоню за наживой, а синонимом счастья стало богатство. Менялы завладели храмом. «Таков уж он, наш американский образ жизни, — пишет журнал «Харперс». — Каждый пытается карабкаться вверх по лестнице: низшие слои хотят стать средними, средние — высшими. И все хотят иметь больше, загребать больше. Для одних небо — громадный пирог, на самом большущем куске которого кремом выведено их имя. Для других мир — большая устрица, ее надо вскрыть и завладеть самой тяжелой жемчужиной… Многие наши предтечи наивно предполагали, что деньги — это благо, которым вознаграждает тебя всевышний за упорный труд. Другие считали, что деньги — это благо, которым всевышний вознаграждает только богатых. Так считали и считают сами богатые. Более того, они обнаружили, что, если они начнут обещать менее удачливым пирог в небе и вымощенные золотом улицы, то последние будут трудиться еще упорнее». На богатых, разумеется.

Цинично, но, по крайней мере, откровенно.

Среди преступлений, совершенных капитализмом, — а им несть числа — понятие счастья, вздернутое на дыбу наживы, одно из наиболее омерзительных. Золото не ржавеет — ржавеют души, поклоняющиеся золотому тельцу. Похищенный мифологическими аргонавтами, он вновь воссиял в руках Тарнера и ему подобных, чтобы люди, говоря словами гётевского Мефистофеля, гибли за металл. Непрерывно, непрестанно.

В погоне за журавлем в небе простой американец зачастую выпускает из поля зрения дела земные, и тут его, как тетерева на току, можно брать голыми руками. Обычно, когда он возвращается к действительности, бывает уже поздно. Дверь клетки захлопнулась. Ключ повернут.

«Каждый маленький оборванец мечтает стать президентом или Джоном Джэкобом Астором[17]. Это — сладкий сон, пока ты находишься в его объятиях. Но каково разочаровывающее пробуждение! Какова взвинченная, беспокойная, лихорадочная жизнь, попусту потраченная в погоне за миражами!.. Америка — великая страна. Она была и может быть впредь преуспевающей. И тем не менее ее никак нельзя назвать по-настоящему счастливой».

Эти слова сказаны не сегодня и не вчера. Они принадлежат историку Томасу Никольсу и взяты из его книги «Сорок лет американского образа жизни», опубликованной в 1864 году. (Этой книги, естественно, нет в библиотеке Тарнера. Она не его поля ягода.) С тех пор прошло более ста лет, и Америку по-прежнему нельзя назвать по-настоящему счастливой, ибо в этой великой стране по-прежнему преуспевают тарнеры…