Глазастик и ключ-невидимка (=Девочка по имени Глазастик) - [24]

— А потом уносит его?

— Не ку-ку! — опечалилась Кукушка.

— Значит, ключ… значит, ключ-невидимка… — начал волшебник Алёша, но он не успел договорить.

Произошло нечто невероятное. Словно сгустившись из пустоты, перед волшебником Алёшей возник джинн, огромный, могучий, в полосатой чалме.

Кукушка мигом исчезла в своём домике. Слышно было, как она изнутри задвинула засов.

— Джинн, дружище, живой и здоровый! — вне себя от радости воскликнул волшебник Алёша.

Как всё сразу упростилось! С помощью джинна он в два счёта без всякого ключа-невидимки откроет таинственный сундук. Видно, не выдержал джинн, заговорила в нём совесть. Или он пожалел Глазастика. Всё-таки, что ни говорите, свой джинн, можно сказать, родной, столько лет вместе…

— Вот что, джинн, славный мой, слушай и повинуйся! Быстренько открой этот сундук. В нём спрятано самое главное, как раз именно то, ради чего мы сюда явились! — сказал волшебник Алёша с радостным облегчением. Ему даже захотелось впервые в жизни обнять джинна, расцеловать его. Но вместо того, чтобы исполнить приказание волшебника Алёши, джинн уныло покачал головой.

— Ты что? Слушай и повинуйся! — прикрикнул на него волшебник Алёша.

— Не сердись, — смущённо вздохнул джинн, рассматривая загнутые кверху носки своих туфель. — Теперь ты уже мой бывший повелитель. Я больше не повинуюсь тебе. Поверь, я опечален, но так уж случилось. У меня теперь новый повелитель! Он владеет чудесным термосом. Он хранит его у себя в спальне. Мой новый повелитель могуч и всесилен, добр и милосерден к своим рабам. Отныне я повинуюсь только ему!

— Бессовестный!.. — возопил волшебник Алёша, но крик остановился у него в груди.

В тот же миг могучая, словно каменная рука джинна схватила его и подняла вверх, как пушинку.

Всё закружилось перед его глазами. Волшебнику Алёше показалось, что он растворяется в воздухе, исчезает, превращается в ничто…

И вдруг всё стихло. Безумное вращение остановилось.

Волшебника Алёшу окружали тёмные сырые камни, словно он очутился на дне глубокого колодца.

Одинокая свечка-сиротка от его дыхания робко клонила набок плоский язычок пламени. Ни одного окна, только запертая дверь и давящая тишина.

Глава 12. МЫШЬ С ЗОЛОТОЙ КОРОНОЙ. И ГЛАВНОЕ: НЕОЖИДАННАЯ ПОМОЩЬ

Катя, поминутно оглядываясь, шла по залам дворца.

Сердце её замирало и падало.

Она вела за руку Глазастика, но ей казалось, что Глазастик не идёт, а беззвучно скользит по натёртому паркету, почти летит по воздуху.

Кот Васька, мрачный, недовольный, цеплялся за Катино плечо.

— Какие потолки… ух! — ворчал он, прижимаясь к Катиной шее. — Держи меня покрепче! А то потянет сквозняком, я и улечу под самый потолок. Как меня оттуда достанешь?

«Куда я с ними? — подумала Катя. — Одна я бы скорее нашла дядю Алёшу. Но Глазастик боялась остаться без меня дома. Не могла же я её бросить?»

Девочки вошли в просторный холодный зал.

Катя ахнула, попятилась, закрывая собой Глазастика.

У дверей, не шевелясь, стояли два рыцаря, с ног до головы закованные в тяжёлые, блестящие доспехи.

— Пустые железки, только и всего! — буркнул кот Васька. — Ох уж эти мне люди! Даже нарисованный кот сразу скажет, что они пустые, как консервная банка из-под сгущёнки, если её вылизать до донышка.

Послышались чьи-то голоса. Катя дёрнула Глазастика за руку, девочки спрятались за тяжёлую занавеску.

Вместе с голосами и шагами влетел ветер, и Катя испугалась, что занавеска, натянувшись вокруг них, выдаст их присутствие.

Но, к счастью, их никто не заметил. Голоса стихли.

— Всё равно… — тихо и безвольно прошептала Глазастик.

Катю охватило отчаяние. Нет, так нельзя. Спрятать надо Глазастика. Спрятать надёжно. Чтоб её не нашли, да ещё чтобы не улетела к тому же. А что, если спрятать её в пустые доспехи? Она такая худенькая. Ведь туда никто не догадается заглянуть.

Катя постучала пальцем по стальной груди.

— Видишь, пусто! Если снять шлем — туда совсем нетрудно забраться, — сказала Катя.

Глазастик боязливо заглянула в чёрную пустоту внутри доспехов.

— Ой! А темно как! Там кто-то шевелится. Кто-то маленький. Шевелится и шуршит.

— Теперь мне всё равно… — вздохнул кот Васька. — Но когда-то я в этом здорово разбирался. Ну-ка, дайте я всё-таки посмотрю, что там такое!

Кот Васька нырнул в остроносый металлический башмак.

Послышался тонкий писк, словно иголкой провели по блюдечку.

Появился хвост кота Васьки, а затем и весь он. В лапах у него замерла, как неживая, серенькая мышь.

Холёная шкурка мышки отливала жемчужным блеском.

Лапки, сложенные на животе, были розовые, нежные, словно она ходила всю жизнь только по коврам.

Но не это так удивило Катю. На голове у мышки сияла крошечная золотая корона тончайшей работы.

— Это королева мышей! Мне рассказывала тётушка Ох… — прошептала Глазастик. Она ухватила пальчиками юбку с двух сторон и почтительно присела.

Мышка томно приоткрыла глаза, но, увидев так близко от себя острые усы кота Васьки, снова зажмурилась.

— А я в титулах не разбираюсь. По мне что графиня, что судомойка, вкус один, — проворчал кот Васька. — Просто подумал: если я её съем, так стану немножко потяжелее. Особенно если проглотить её вместе с короной.