Глазами жертвы - [7]
Светлые волнистые волосы детектива О’Доннелл острижены выше плеч, на ней серые брюки и темно-синее пальто. Она стояла с видом скептика на выступлении фокусника — словно ждала, пока агенты ФБР вытащат кролика из шляпы, дабы она могла объявить, что кролик все время сидел внутри. Добро пожаловать на представление Тейтума Грея, волшебника и профайлера! Выберите карту, совершенно любую карту! И ваша карта… пиковый валет, безработный, скорее всего, белый, от двадцати до двадцати пяти лет, в детстве мочился в постель и мучил котят.
О’Доннелл, поймав взгляд Тейтума, спросила:
— Ну что? Это ваш подозреваемый?
— Пока рано утверждать, — машинально пробубнил Грей.
Детектив подняла брови.
— Есть что-то общее с другими жертвами? Он раньше забирал трофеи? Накрывал тела?
— Не накрывал, — признался Тейтум. — Тем не менее сходство есть…
— Тогда почему он накрыл тело в этот раз?
— Причин может быть много. — Агент пожал плечами. — Некоторые серийные убийцы накрывают жертв из чувства стыда. Еще это способ отстраниться, представить на месте человека неодушевленный предмет…
— Он накрыл жертву по той же причине, что надел на нее цепочку. — Зои обернулась к ним. — Он ее знал.
О’Доннелл сложила руки на груди. Она будто хотела что-то сказать, но ее окликнул полицейский:
— Детектив О’Доннелл, идите сюда!
Она извинилась и пошла к входной двери.
Тейтум еще раз окинул взглядом комнату и последовал за О’Доннелл. За оградительной лентой стоял мужчина — глаза покраснели, волосы всклокочены, руки дрожат. Грей понял, что ему около шестидесяти, хотя сейчас он выглядел девяностолетним согбенным стариком. Тейтум не раз видел этот взгляд — взгляд человека, раздавленного горем. Видимо, это Альберт Лэм, отец Кэтрин, обнаруживший тело. В руках он держал маленький пакет.
— Мистер Лэм. — Из голоса О’Доннелл исчезли стальные ноты. — Простите, мы все еще не можем вас пустить…
— Я принес одежду, — хрипло произнес старик, — чтобы одеть ее. Нашел дома кое-что из ее вещей, вот и решил…
— Мистер Лэм, сейчас это не срочно. Позже вы передадите одежду в похоронное бюро, и там…
— На ней рваные вещи! — По щекам мужчины побежали слезы. — Она бы не хотела… Ей нужно… Прошу вас, тут рубашка на пуговицах, легко надевается. Могу сделать все сам, и тогда уйду. Пустите меня на минуту…
Он пригнулся, чтобы пройти под лентой. Полицейский с журналом посещений уже приготовился схватить нарушителя, но О’Доннелл шагнула вперед и взяла Лэма под руку, словно помогая ему выпрямиться — и в то же время не давая пройти в дом.
— Тела вашей дочери тут нет. Его отвезли в морг, — сказала она. — Там проведут вскрытие. После этого тело отправят в похоронное бюро; туда вы можете отдать вещи, чтобы ее одели.
Старик беспомощно опустил взгляд на свой пакетик, с его подбородка упала слеза.
— Хотите отнести вещи в морг? — вдруг добавила О’Доннелл. — Я могу отдать распоряжение.
«Какое еще распоряжение?» — мелькнуло у Тейтума в голове, однако он тут же заметил облегчение на лице Лэма. Авторитет и деловой тон детектива действовали успокаивающе.
— Да, благодарю вас, — прошептал старик.
— Мистер Лэм, как думаете, получится у вас ответить еще на пару вопросов?
— Да, я… прошу прощения за свое поведение. Я не мог… просто не мог…
— Ничего страшного. — О’Доннелл перевернула страницу блокнота. — Скажите, пожалуйста…
— А это второй детектив? — Мужчина указал на Тейтума.
— Какой второй детектив? — О’Доннелл оглянулась.
— Разве не должно быть два следователя? Кажется, вы всегда работаете по двое…
— Так и есть. — Детектив на мгновение опешила.
Запахло неприятностями. Напарника О’Доннелл не было на месте преступления, и она явно не хотела об этом упоминать. Родственнику жертвы могло показаться, что полиция по небрежности прислала только одного детектива на расследование убийства Кэтрин. Возможно, поэтому О’Доннелл замялась.
Тейтум вышел вперед:
— Меня зовут Тейтум Грей. Я работаю с детективом О’Доннелл.
Лэм кивнул и тут же отвернулся. Когда Тейтум поймал на себе взгляд О’Доннелл, та снова хмурила брови. Видимо, это единственная реакция, на которую он мог рассчитывать.
Детектив вновь обратилась к убитому горем старику:
— Опишите еще раз, что случилось сегодня утром.
— Я позвонил Кэти… Кэтрин. Ей вчера нездоровилось. В последнее время она часто болела, я волновался… На звонок она не ответила. Я звонил несколько раз, она не брала трубку. Потому и пришел. Думал, вдруг ей нужна помощь…
— В котором часу это было?
— Я… не помню.
— А когда вы позвонили в первый раз?
— Около восьми.
— И сколько прошло времени, прежде чем вы решили ее проведать?
— Полчаса, не больше.
— Последний раз вы звонили в половине девятого?
— Да… то есть нет. Я еще дважды звонил по дороге.
— То есть вышли где-то в восемь тридцать, по дороге звонили два раза… И когда вы прибыли сюда?
— От моего дома идти минут пятнадцать. Должно быть, я пришел без четверти девять.
О’Доннелл кивнула, делая записи в блокноте.
— Вы стучали?
— Много раз, и никто не отозвался. Поэтому я повернул дверную ручку — оказалось не заперто…
