Глазами женщины - [17]

Невеста

Вчера они убили мою дочь. Мне говорят, что память ее благословенна, что она -- драгоценный нефрит, принесенный в жертву великому Юм-Кашу. Я стара и не понимаю красивых слов. Я знаю одно: моей дочери нет больше со мной. Но она ушла от меня не тогда, когда умерла.

Мои старые глаза уже давно разучились плакать. Немало горя повидала я на своем веку. Те мои дети, что не умерли во младенчестве, погибли в бесконечных войнах. Она одна осталась, чтобы согревать мои дни. Она была задумчива и кротка, глаза ее сияли, как теплые звезды. Ей уже исполнилось шестнадцать лет.

Мы славно жили вдвоем в нашем маленьком домике. Мы были небогаты, но нужды не терпели. Единственное, что меня порой беспокоило -- то, как она смотрела иногда, словно в никуда. Я чувствовала, что она мечтает о чем-то, но не могла понять -- о чем. О замужестве она не хотела и слышать.

А потом пришла эта засуха. Маис засох, едва успев прорасти. Его посадили во второй раз, но он даже не проклюнулся. Земля растрескалась, в воздухе постоянно стояла пыль. Жрецы испробовали все способы умилостивить Юм-Каша, Владыку Дождей, но дождь так и не пошел. Вначале они бросали в его колодец золото, потом -- бесценный нефрит, а когда и это не помогло -объявили, что Владыка Дождей требует себе невесту. Пока в колодец не бросят девушку, чтобы она стала его женой, дождя не будет.

Жрецы испросили три дня на то, чтобы выбрать невесту Юм-Кашу согласно обычаю. Ею могла стать любая девушка. Людьми овладело тоскливое, испуганное ожидание. Те, у кого были молодые дочери, боялись даже думать о возможном выборе. Я сама, узнав обо всем, поспешила домой и рассказала новости своей девочке. Меня удивило, как она приняла это известие -- не испугалась, не заплакала, а словно погрузилась глубоко-глубоко в себя и задумалась о чем-то, понятном ей одной. А потом глаза ее засияли еще ярче, она улыбнулась и сказала:

-- Нет нужды искать Юм-Кашу невесту -- она перед тобой!

Я подумала, что ослышалась. Но она повторила то же самое еще раз, и в голосе ее была радость. Я решила, что она сошла с ума. Тогда она стала объяснять:

-- Помнишь, ты допытывалась, о чем я мечтаю, а я не отвечала тебе? Сегодня отвечу. Ты не знаешь, мама, и никто не знает, что еще в детстве мне явился Владыка Дождей и обещал, что когда-нибудь я стану его женой. И любовь к нему родилась в моем сердце -- ни один мужчина с тех пор не привлекал моего взгляда. А теперь, я вижу, срок настал. Юм-Каш требует, чтобы я пришла к нему -- и это наполняет меня радостью!

Что я могла ответить ей на это? Я хотела было прикрикнуть на нее, пригрозить, но почувствовала, что ее решимость тверже камня. Я могла бы упасть ей в ноги и умолять, но и это ничего бы не дало. Она ушла от меня, и не было больше у меня власти просить и приказывать.

Тем временем моя дочь начала одеваться в лучшие одежды. Я спросила ее, что она хочет делать, и она ответила:

-- Пойду к жрецам и принесу им радостную весть, что невеста найдена.

Тогда я выбежала из дома и, так быстро, как только могла, побежала к жрецам сама. Они заперлись и гадали, чтобы Владыка Дождей указал им приметы своей невесты. Сначала меня не хотели пускать, но, сжалившись над моей старостью и горем, прислужник пошел и доложил жрецам. Вскоре они вышли ко мне.

Я сказала им, что моя дочь сошла с ума и вообразила себя невестой Юм-Каша. Что я не смогла удержать ее, и она скоро придет к ним, просить чести быть сброшеной в колодец. Жрецы недоуменно переглянулись. Тут я увидела свою дочь, приближавшуюся к нам, и закричала:

-- Вот она! Не верьте ей -- она безумна, совершенно безумна!

Моя дочь посмотрела на меня с презрительным состраданием, а потом повернулась к жрецам и заговорила. Тут же все мои надежды рухнули. Она подробно рассказывала жрецам о своем обещании стать женой бога, и о своей решимости выполнить это обещание. Она была спокойна, полна достоинства и уверенности, и никто никогда не принял бы ее за сумасшедшую. Жрецы слушали, кивали, задавали вопросы. Было видно, что они удивлены, но постепенно она убеждала их в своей правоте.

В конце концов жрецы, посовещавшись между собой, велели ей идти с ними, чтобы подготовиться к церемонии, которая состоится завтра на рассвете. Мне же сказали, что горевать грешно -- ведь моя дочь станет женой самого Юм-Каша! Что может быть почетней?

Дочь подошла ко мне, чтобы утешить:

-- Не плачь, мама! Завтра будет самый счастливый день моей жизни, исполнится мое заветное желание. Я попрошу Юм-Каша, чтобы тебя призвали поскорее, и тогда мы всегда будем вместе у его ног!

Я только тоскливо посмотрела на нее и ничего не сказала. Она ушла от меня -- что было толку говорить с ней?

Мне говорили, что она была необычайно прекрасна на следующее утро, и что она сама сделала шаг в бездну. Я не пошла смотреть на это. Она ушла от меня, и я бы не вынесла -- увидеть, как она уходит еще раз.

Рабыня

Какой взгляд у этой девчонки! Кто там она -- нубийка, ливийка, эфиопка? Черная, тощая, гибкая, как пантера, а глаза так и полыхают недобрым зеленым огнем. Торговец, у которого я ее купила, предупреждал меня, что она строптивого нрава. Если она и дальше будет так смотреть на меня -- отведает розог. Нужно будет обратить на нее внимание...