Глазами пришельца - [9]

— Я не готов! — выдохнул Рад.

— Ты великолепно готов! — и Любава грубо швырнула попытавшегося было подняться Рада обратно на кровать. Когда же он, возмущенный таким поведением, попробовал сопротивляться, с силой сорвала с него одежду и мощным ударом на время лишила сознания. Пришёл в себя уже со связанными руками. Любава истязала молодое тело. Пресытившись, ободряюще похлопала Рада по щеке.

— Ты непременно станешь Героем и женишься на Мадлен, — и развязала руки. — Тем более у неё никаких шансов пройти испытание. Но для этого тебе надо будет очень потрудиться. Думаю, в следующую нашу встречу ты не будешь таким скованным. Поверь в своё счастье…

Рад свернулся в клубок, диким взглядом провожая насильницу. Потом поспешно оделся, чтобы Людвиг не застал в таком виде и не догадался о происшедшем. Спазмы сдавили горло. Как он мечтал о такой встрече, сколько нежных слов приготовил для той, которая впервые разделила бы с ним постель! И как теперь посмотрит в глаза своей будущей жене? Грязь, всюду грязь! Она липнет, обволакивает тело! И как отмыться?!!

Продолжение дачной истории

Виталий Степанович сошёл с электрички и направился к своей даче. Улицы дачного посёлка имели не только номера, но и названия. Они извивались во всех направлениях, стиснутые то шикарными трёхэтажными коттеджами, то убогими фанерными домиками. Взобравшись на гору, Виталий Степанович устало оглянулся. В свои сорок лет давно забросил занятия спортом. И лишь нечастые поездки на дачу давали заряд бодрости на всю трудовую неделю. И всё же дыхание подводило. Пять дней с паяльником в руках. Испарения олова и канифоли. Отсюда и внезапные приступы мелкого кашля. Но здесь, вдали от города, дышалось легко. Правда, в такой ранний час веяло сыростью от расположенного неподалеку озера. Оттуда же наползали клочья тумана. Мирно шелестели не испорченные городским смогом берёзы. В погоне за лишними метрами, дачники изрядно потрепали эту чудесную берёзовую рощу. Но деревьев осталось достаточно, чтобы радовать и глаз, и душу, и лёгкие. Виталий Степанович подставил лицо первым лучам солнца, прибежавшим сюда по железной дороге, которая широкой просекой разрезала холмистую местность. Так и стоял бы, наблюдая, как тают туманные облака. Но надо идти. Тяжёлые сумки оттягивают руки. Да и Танюша заждалась. Дочка всегда встречает у окошка. Раньше приходила к электричке, но с тех пор, как на неё напала бездомная собака, не выходит из дома. Всё лето на даче. Любовь и боль. Пять лет назад дочку укусил энцефалитный клещ. Хватились поздно. От полного паралича удалось спасти. А вот правая нога… По дому ещё передвигается кое-как, а на улице только с помощью костыля. Виталий Степанович стряхнул мрачные мысли и расцвёл в улыбке. Танюше и своей печали хватает. Вот она радостно машет ручкой в окошке!

— Привет, моя маленькая красавица! — привычно поприветствовал Виталий Степанович и, бросив сумки у стола, поцеловал дочь.

— Папа, не называй меня маленькой, — обиделась Таня. — Мне завтра исполняется четырнадцать лет.

— Для меня ты всегда будешь маленькой, — Виталий Степанович дотронулся до носика дочки указательным пальцем. — Ну, рассказывай, как ты здесь хозяйничала?

— Я вчера грядки прополола! — чересчур громко похвасталась Таня.

— Молодец! — Виталий Степанович достал из сумки кассетный магнитофон «Легенда». — С наступающим тебя днём рождения!

— Ой, здорово! — Таня без особой радости положила подарок на стол. — А мама сегодня приедет?

— Наша мама дежурит в больнице, — Виталий Степанович внимательно посмотрел на дочь. — Будет с вечерней электричкой. А ты здесь скучаешь?

— С чего ты взял?

— Какая-то странная…

— Скучать не приходится, — нарочито громко перебила Таня и приложила палец к губам. — Ко мне Полина каждый день приходит. Папа, не хочешь посмотреть, как я грядки прополола?

— Да, зачем, — начал было Виталий Степанович, но Таня умоляюще сложила руки, а затем, выразительно проведя по шее ребром ладони, указала на потолок.

— Конечно, посмотрю, — понял желание дочери выйти из дома Виталий Степанович. — Давай прямо сейчас и посмотрим.

Таня взяла костыль и первой вышла на крыльцо. Потом увела отца вдоль грядок к теплице, которая ограничивала их небольшой участок. И только убедившись, что из окна мансарды никто за ними не наблюдает, быстро заговорила.

— Папа! У нас наверху какой-то мужчина!

— Мужчина?! — встревожился Виталий Степанович.

— Да! — Таня понизила голос. — Сначала выстрелы были, а потом он на веранду ввалился. Весь в крови, грязный. Я ему предложила уйти, а он, ни слова не говоря, забрался на мансарду.

— Он тебе ничего не сделал?

— Пусть бы только попробовал! У меня же пика.

— Пика — это для пугливых, — разволновался Виталий Степанович. — А когда стреляют…

— Привет соседям! — из-за теплицы появилась Виолетта Аркадьевна. Будучи на пенсии, она проводила на даче весь сезон, охраняя урожай и отдыхая от тесноты городского пространства.

— Здравствуйте, Виолетта Львовна, — Виталий Степанович быстро глянул на окно второго этажа своей дачи. — Вы у нас здесь самая информированная. Вот дочка говорит, что ночью стреляли?