Глазами пришельца - [129]

Люба попыталась найти в своём словарном запасе самое оскорбительное слово. Но не нашла и от этого ещё больше рассердилась. Трёхкомнатная квартира ему дороже любимой девушки! Вот в этом он весь! Не способен на высокие чувства! Ничего, он ещё придёт! А придёт ли? После того, как она дала ему пощёчину? И правильно сделала. Хотя прежде надо было послушать. Ведь хотел что-то сказать. И вёл себя странно. Не бросился к ней, не попытался обнять, поцеловать. Наверное, вчера напрасно погорячилась. Что же делать? Ждать. Он придёт. Никуда не денется. Или сходить самой? Но это уже смешно, в конце концов! Должна же быть у неё девичья гордость!

И всё же ей стоило большого труда устоять на месте, когда раздался звонок в дверь. Он или не он?

— Привет, ветрогон! — послышался голос отца из прихожей.

Он! Никого больше так назвать папа не мог. И Люба, забыв обо всём на свете, выскочила из комнаты. Родион стоял в прихожей, держа в руках большой букет нераскрывшихся роз. Матвей Романович благоразумно ретировался в зал.

— Какие люди! — пренебрежительно сказала, принимая независимую позу. — Зачем пришёл?

— Поздравить с днём рождения, — протягивая цветы, скромно сказал Родион.

— Все, кто хотел, вчера поздравили, — но цветы взяла.

— А поцелуй? — продолжая излучать скромность, попросил Родион.

— Перебьёшься!

— Понятно, — виновато потупился Родион. — А как насчёт женитьбы?

— А что насчёт женитьбы? — Люба спрятала лицо в цветы.

— Вставать на колени?

— Разве об этом спрашивают?

— Но в свете произошедших событий… — сделал неопределённый жест рукой Родион. — Может, пригласишь меня в комнату? Поговорим.

— Нам не о чем говорить! — отрезала Люба, хотя душа кричала совсем другое.

— Ты должна выйти за меня замуж, — обречённо вздохнул Родион и опустил взгляд.

— Даже так! — Люба вложила в свои слова как можно больше сарказма. — Интересно, почему?

— Из чувства противоречия, — невинно пояснил Родион.

— Сейчас во мне бушует чувство мести! — Люба положила цветы на полочку для обуви и упёрла руки в бока.

— Тогда тем более надо соглашаться на брак, — Родион испустил обречённый вздох. — Представляешь, как ты сможешь отомстить мне за вчерашнее, будучи моей женой!

— А это мысль! — смешинки родились где-то внутри и слились с голосом девушки.

Родион неожиданно схватился за сердце и медленно опустился на колени.

— Что с тобой? — встревожилась Люба и сделала опрометчивый шаг вперёд.

Тут же крепкие руки обхватили её за талию, и голова «жениха» прижалась к груди.

— Я, как и обещал, упал перед тобой на колени, — прошептал он, купаясь лицом в розовых складках платья.

— Притворщик! — возмутилась было Люба, но тут же нежно погрузила руки в волосы любимого.

— Значит, согласна? Завтра идём в ЗАГС?

— Только после того, как ты мне расскажешь, почему не пришёл вчера, — выдвинула условие Люба.

— Об этом я расскажу в первую брачную ночь, — пообещал Родион.

— Представляю, — засмеялась Люба.

— Что вы застряли в прихожей? — голос Людмилы Ивановны заставил парочку вздрогнуть.

— Мы тут обсуждаем, наше свадебное путешествие, — вставая с колен, сказал Родион.

— Мама, Рудик сделал мне предложение! — громко сказала Люба.

— Хорошенькое дело! — вторгся в прихожую Матвей Романович. — А как же учёба?

— Да подожди ты! — остановила супруга Людмила Ивановна. — Ты сама-то, доченька, что думаешь?

— Я согласна, — просто ответила Люба.

Новоселье

Хоть высокие потолки и создавали иллюзию лишнего пространства, но трёхкомнатная квартира на первом этаже разочаровала Любу. Она ожидала больших квадратов от дома сталинской постройки. И всё же это своя квартира! О таком начале семейной жизни можно было только мечтать!

Новоселье решили отметить скромно, в кругу самых близких. Кроме родителей, пригласили только соседку по этажу. Она занимала вторую на лестничной площадке квартиру. Две квартиры на этаж, и такое убожество планировки! Так прямолинейно выразился Матвей Романович, когда установил с зятем морозильную камеру на кухне и внимательно осмотрелся. Соседка — тридцатидвухлетняя Софья — полностью поддержала его.

— Совершенно с вами согласна! — защебетала она, чем вызвала недовольство Людмилы Ивановны. — Но вам ещё повезло. Лет десять назад здесь была коммунальная квартира. Представляете, как в этих комнатках ютились три семьи? Я не представляю.

— У вас тоже такая квартира? — поинтересовался Матвей Романович.

— Кто же мне, матери-одиночке, даст трёхкомнатную? — засмеялась Софья. — У меня однокомнатная. И ту сколько выхаживала! А вот на втором этаже, надо мной, трёхкомнатная.

— Непонятная планировка, — согласился Матвей Романович.

— Что же непонятного? Моя квартира в магазин упирается. Это он у меня две комнаты оттяпал.

— А вы кем работаете? — ненавязчиво отодвинула мужа в сторону от симпатичной соседки Людмила Ивановна.

— Акушеркой в пятом роддоме.

— Так это же у нас, в Зелёной Роще!

— Да. Я и жила раньше там. Насилу вырвалась. Никто со мной меняться не хотел. А у меня была однокомнатная квартира побольше этой. И этажом повыше.

— И почему не жилось? — поинтересовался Матвей Романович.

— Да там же дышать нечем! — всплеснула руками Софья.

— А здесь есть чем? — недовольно поморщился Матвей Романович.