Глазами любопытной кошки - [130]

ТАДЖИКИ И КИРГИЗЫ

Путь из Хотана до Ташкургана, города у пакистанской и таджикской границ, занял полные сутки. В переводе с таджикского Ташкурган означает «автономный регион» внутри Синьцзян-Уйгурского автономного района. «Разве может регион являться официально автономным, если „туалетная" плитка повсюду, а все чиновники здесь китайцы?» – размышляла я. Как бы то ни было, у этого народа, якобы пользовавшегося автономией, оставались собственные культура и язык – таджикский, один из языков персидской группы.

Ранним утром я сошла с автобуса из Хотана, прибывшего в Кашгар, который находится как раз на середине пути между Хотаном и Ташкурганом. Это конечная остановка всех автобусов из Хотана, и именно здесь стартуют экскурсии в Ташкурган. Я поспрашивала водителей, какой автобус направляется туда. Автостоянка представляла собой пыльную площадку, заставленную машинами и грузовиками. Служащий указал на старый ржавый автобус и сообщил, что он отправится через три часа. Я не хотела ждать, и он отвел меня к блестящему новенькому джипу, где уже сидела таджикская супружеская пара. На женщине была яркая шапка с вышивкой, поверх которой повязан белый шелковый шарф.

Пять часов мы ехали по шоссе Каракорам – самой высокой асфальтированной дороге в мире, соединяющей два государства. Воздух стал сухим и ледяным – я обрадовалась, что захватила из Урумчи дубленку с искусственным мехом. Преодолев перевал Хунджераб, мы миновали заснеженные горы и сухие бурые пустынные холмы; видели болота, яков, двугорбых верблюдов, множество овец, коз и другого скота.

Невзирая на Рамадан, все жевали виноград и булки. Я удивилась, увидев, что водитель курил одну сигарету за другой: во время Рамадана люди должны отказаться от всех вредных привычек. Путешествуя на большие расстояния, можно на время перестать соблюдать пост и компенсировать пропущенные дни после поста, однако курение однозначно запрещено.

После въезда в Кызылсу-Киргизский автономный округ надписи на уйгурском сменились вывесками на киргизском. У дороги стояли местные жители и продавали сувениры. Некоторые из этих сувениров выглядели как семейные реликвии, но встречались и дешевые безделушки китайского производства. Хотя мы не пересекали границу, здесь был пограничный контроль, где нам пришлось показать паспорта. Указатель на нескольких языках, включая английский, гласил: «Вы въезжаете в Ташкурган-Таджикский автономный уезд».

Таджики, которые ехали со мной, вышли в маленькой деревне, где на улице стояли женщины в одинаковых темных куртках, юбках чуть ниже колен и толстых колготках; на головах у всех были традиционные шапочки и белые платки.

Приехав в Ташкурган, маленький город с населением около пяти тысяч человек, я попросила, чтобы меня отвезли в отель «Памир». Здесь была всего одна небольшая улица, поэтому найти гостиницу оказалось несложно. На стойку регистрации вызвали таджичку по имени Гулли – она напоминала латиноамериканку и единственная в городе говорила по-английски.

– Зимой здесь очень холодно и заняться особенно нечем, поэтому я выучила английский по учебникам, – рассказала она.

Я спросила, где можно послушать национальную музыку, и она ответила:

– Ко мне приехал гость из Пекина, и мы сегодня собираемся в ресторан. Если хотите, можете пойти с нами.

У меня оказалось несколько свободных часов, и я отправилась на окраину Ташкургана, где сохранились остатки древней крепости из крошащейся глины и камня. Взобравшись на самый верх развалин, я была вознаграждена прекрасным видом окружающих гор, зеленой долины и белых юрт (жилищ круглой формы, похожих на шатры).

Я спустилась к юртам, надеясь встретить кочевников, однако это оказались юрты для вечеринок, которые сдавались на вечер. В одной хозяева подвесили дискотечный шар и цветные лампочки, положили подушки с рюшами, отделали стены тканью с ярким узором, а также поставили сюда телевизор с большим экраном и видеоплеер.

Таджики похожи на жителей Ближнего Востока, но у них заметнее азиатский разрез глаз. У большинства людей, которых я встречала, и даже у детей была темная, загрубевшая от солнца, ветра и суровой погоды кожа. Волосы бывают и рыжие, и черные, но лучше всего распознать таджиков можно по их манере одеваться.

Женщины носили вышитые тюбетейки, поверх которых повязывали белые платки. Или более современный вариант: тюбетейка, убранные назад волосы и большая резинка с искусственным цветком. Чтобы сделать прическу в старинном стиле, волосы заплетали в косички, сверху надевали ту же тюбетейку, а поверх нее – серебряную цепочку. Юбки носили разные: и ниже колена, и на несколько дюймов выше. Женщины всегда ходили в толстых колготках: или телесного цвета (похожих на колготки от варикозного расширения вен), или темных, вязаных. Иногда поверх надевали носки до щиколоток. Собственный стиль демонстрировали по-разному: порой одновременно носили вещи, совершенно не подходящие друг другу, или же супермодные костюмы (современные джинсовые юбки и пиджаки) с сапогами.

Мы с Гулли отправились в таджикский ресторан под названием «Аль-Мас». Он очень напоминал гигантский уйгурский ресторан в Кашгаре, куда нас водила Айнур, только этот был поменьше и не такой светлый. Здесь оказались клавишник и вокалист, а также светомузыка.