Глазами любопытной кошки - [13]

Мы по-прежнему сидели на бечаке, когда у Каде возникла идея:

– Я могу устроить так, чтобы ты присутствовала на танцевальной репетиции.

Водитель отвез нас в концертный зал. Там стояли обычная ударная установка, электрогитара и клавишные. Двое мужчин спали на голом полу, еще несколько сновали вокруг. Не похоже, что тут намечалось что-то интересное. Каде вышла и поговорила с пожилым мужчиной на мотоцикле. Он сказал: «Следуйте за мной».

С того самого концерта я искала способ познакомиться с Рафли. Мы приехали на съемочную площадку, где снимали клип для другого музыканта. Он исполнял смесь рока и фолка в том же стиле, которым прославился Рафли. К нам подошел Сиек Газали – коренастый мужчина в традиционной шапочке и жилете. Сиек был самым известным музыкальным продюсером в городе, и, по счастливому стечению обстоятельств, оказалось, что он работает с Рафли. Сиек договорился с ним, что тот заедет за нами и мы вместе отправимся в дом губернатора, где вечером должен был состояться концерт.

На сцене Рафли казался гигантом. При личной встрече выяснилось, что он ниже меня. Он излучал спокойную мужественность и обладал сильнейшей харизмой. Когда мы вышли из машины, его окружила толпа фанатов и провожала до самой сцены. Он поприветствовал каждого, сердечно пожимая руки, словно здоровался с друзьями, которых не видел тысячу лет. Вместо того чтобы принимать присутствие фанатов как должное, он был постоянно благодарен им за то, что они пришли посмотреть на него.

Дом губернатора оказался ратушей в деревушке недалеко от Банда-Ачех, куда пригласили многих горожан. Перед выступлением женская труппа исполнила медленный праздничный фольклорный танец королевской свиты. За ним последовали бесконечные выступления мужчин в красивых расписных шелковых рубашках и традиционных шапочках – они произносили длинные речи, часто упоминая цунами.

– Эта деревня вовсе не пострадала от цунами, – заметила Каде.

Нам было невыносимо скучно, но мы терпеливо ждали, и наконец Рафли спел три песни, помахал фанатам у выхода и подвез нас в штаб-квартиру ФВА.

Дом, где Каде снимала комнату, закрывался в одиннадцать, и я пригласила ее переночевать у меня. Местным женщинам строго запрещено ночевать в доме, где живет так много мужчин. Даже Закия, единственная женщина из ФВА, всегда уходила домой на закате. Каде же отказалась выходить из спальни, даже в туалет. Индонезийки, которых я встречала, носили платок даже дома, но Каде сняла свой перед сном. Я представляла, что под платками у всех девушек длинные струящиеся локоны, однако у нее была короткая стрижка. Ее волосы выглядели так, будто она стригла их сама.

– Чем меньше волос, тем удобнее носить платок, да и все равно их никто не видит, – сказала она.

УРОК ТАНЦЕВ ВМЕСТО АНГЛИЙСКОГО

Учительница, с которой я познакомилась на ярмарке, отвела меня в свою школу. Это была одна из немногих школ, оставшихся в целости. Она представила меня как учительницу танцев, и дети восторженно заголосили:

– Сальса?

– Нет, мой танец другой, – ответила я.

Но разговор все равно несколько раз возвращался к сальсе. К счастью, я знала базовые движения. Мальчики танцевали с одной стороны класса, девочки – с другой. В благодарность девочки станцевали саман – танец, которому начала учить меня Фифи. Они сели на колени и запели, ударяя себя по плечам и хлопая в ладоши.

Эти жизнерадостные смешливые дети выглядели так же, как и подростки в любой другой стране мира; только мальчики были в форме, и она делала их похожими на охранников, а девочки носили длинные юбки, жакеты и платки.

Когда я приехала в школу во второй раз, я попала на урок к другой учительнице, и та просто ушла. Дети оказались совсем неуправляемыми. Я не знала, что с ними делать, но, когда мальчишки стащили мою камеру, решила, что надо успокоить их любым способом. Английский их не интересовал, однако мне удалось привлечь внимание импровизированным уроком испанского, дополнив его парой шагов из сальсы.

КУЛИНАРНАЯ ГЛАВА

В обед мы с Закией и Бустами ходили через улицу в одно и то же кафе. Это была придорожная закусочная с пластиковыми столами. Вместо окошка – синяя занавеска из целлофана. Меню не отличалось разнообразием, но всегда включало нази (рис), самбал (острый перец или смесь перцев), чуть теплую рыбу, часами лежавшую на солнце, и крошечный кусочек какого-нибудь овоща в пластиковой миске.

Многие рестораны были уничтожены цунами. После трагедии возросла потребность в готовой еде из-за наплыва сотрудников иностранных благотворительных организаций, поэтому новые закусочные появлялись, как грибы после дождя.

Помимо ми горенг, продававшегося с прилавков в центре города, и нази горенг – название этого блюда у придорожных закусочных было выведено фломастером по трафарету, – популярным дополнением к рису были сатай – маленькие шашлычки на деревянных шампурах. Их делали из говядины или курицы и ели, обмакивая в острый арахисовый соус. В Индонезии людей с аллергией на арахис всегда мучил бы голод: гарнир из арахиса подается к большинству блюд из риса, а орехи используются во многих пикантных соусах. Моим любимым блюдом было