Глаза тьмы - [56]

Вместо этого она обратилась к Элиоту Страйкеру.

И вот тут возник парадокс, выпрыгнул как черт из табакерки. С одной стороны, она вела себя так, будто не знала правды. Но с другой, через Страйкера добивалась скорейшей эксгумации, и выходило, что ей что-то известно.

Если верить Страйкеру, мотивы женщины подозрений не вызывали. По словам адвоката, миссис Эванс чувствовала себя виноватой, потому что ей не хватило мужества взглянуть на изувеченное тело своего сына перед похоронами. Она считала, что не отдала ему положенные почести. И чувство вины постепенно переросло в серьезную психологическую проблему. Она постоянно подавлена, а по ночам ее мучают жуткие кошмары. Так говорил Страйкер.

И Кеннбек склонялся к тому, чтобы ему поверить. Конечно, следовало помнить и о том, что совпадений не бывает. Кристина Эванс, скорее всего, совершенно не сомневалась в официальной версии случившегося в горах, ничего не знала о проекте «Пандора», когда решила эксгумировать тело сына, но она крайне неудачно выбрала время.

Если женщина ничего не знала о том, что официальная версия не имеет ничего общего с действительностью, Сеть могла бы использовать ее мужа и особенности американского судопроизводства, чтобы оттянуть вскрытие могилы. А тем временем агенты Сети раздобыли бы тело мальчика в той степени разложения, какому подверглось бы тело Дэнни после годичного пребывания в гробу. А потом они бы тайно, ночью, когда кладбище закрыто, вскрыли могилу и положили в гроб останки псевдо-Дэнни, заменив камни, которые лежали там сейчас. И горюющая мамаша реализовала бы свое давнее желание увидеть останки сына.

Это была бы сложная операцию, над которой постоянно висела бы угроза провала. Но риск не выходил за пределы допустимого, и никого бы не пришлось убивать.

К сожалению, Джордж Александер, глава Невадского бюро Сети, не обладал терпением или надлежащими умственными способностями, чтобы определить истинные мотивы женщины. Он предположил самое худшее и предпринял соответствующие действия. Когда Кеннбек сообщил Александеру о запросе Элиота на вскрытие могилы, глава бюро отреагировал незамедлительно, ударив наотмашь. Убийство Элиота планировалось выдать за самоубийство, женщина погибла бы при пожаре, ее муж — от инфаркта. Две первые, организованные в крайней спешке попытки убийства провалились. Страйкер и женщина исчезли. И теперь вся Сеть оказалась по уши в дерьме.

Когда Кеннбек отвернулся от фрегата, раздумывая над тем, а не порвать ли ему контакты с Сетью, прежде чем ее обломки утащат на дно и его, в кабинет вошел Джордж Александер, стройный, элегантный мужчина. В туфлях от «Гуччи», в дорогом костюме, с золотыми часами «Ролекс». Аккуратно подстриженные каштановые волосы уже засеребрились на висках. В его ясных, зеленых глазах читалась скрытая угроза. При улыбке левый уголок тонкогубого рта под тонким прямым носом и высокими скулами чуть поднимался, придавая лицу озорное выражение, но на тот момент шефу бюро было не до улыбок.

Кеннбек знал Александера уже пять лет и презирал с первой встречи. Подозревал, что чувство это взаимно.

Отчасти этот антагонизм вызывался тем, что родились они в совершенно разных мирах, и оба гордились своим происхождением, с пренебрежением относясь к тем, кто не был им ровней. Гарри Кеннбек вышел из бедной семьи и всего добился сам. Александер, наоборот, происходил от пенсильванской семьи, разбогатевшей и занявшей заметное положение в обществе в середине девятнадцатого века, а то и раньше. Кеннбек вырвался из бедности благодаря уму, трудолюбию и несгибаемой решимости добиваться своего. Александер понятия не имел о тяжелой работе. Он сразу поднялся наверх, как принц, священное право которого — править.

Кеннбека раздражало лицемерие Александера. Все его семейство он не мог назвать иначе, как сборищем лицемеров. Александеры гордились историей своего служения обществу. Многих из них различные президенты США назначали на те или иные высокие должности в федеральном правительстве, некоторые занимали министерские посты, входили в руководство президентской администрации, но никто и никогда не баллотировался на выборную должность. Знаменитые пенсильванские Александеры всегда боролись за гражданские права меньшинств, за равенство, независимо от цвета кожи, выступали за отмену смертной казни, поддерживали самые разные идеалистические идеи. И при этом многие члены семьи сочетали эту самую борьбу со службой в ФБР, ЦРУ, других спецслужбах, то есть в тех самых организациях, которые они публично критиковали. И вот теперь Джордж Александер возглавлял Невадское бюро первой в стране тайной полиции, и факт этот не слишком уж давил на его либеральную совесть.

Кеннбек всегда исповедовал крайне правые взгляды. Считал себя непреклонным фашистом и совершенно этого не стыдился. Еще молодым человеком, только поступив на службу в одно из разведывательных ведомств, Гарри крайне удивился, обнаружив, что не все люди в шпионском бизнесе разделяют его ультраконсерватизм. Он ожидал, что коллегами будут суперпатриоты, но среди них хватало и леваков. Со временем Гарри, однако, понял, что и крайне правые, и крайне левые стремятся добиться двух главных целей: навести в обществе порядок, которого само общество добиться не может, и поставить население под жесткий контроль сильного государства. В средствах достижения этих целей правые и левые отличались, но и те и другие считали себя достойными войти в правящую элиту после того, как центральная власть подомнет под себя всю страну.