Глаза ребёнка - [232]

— Это одна из причин. Разумеется, я вовсе не был уверен, что именно Роза убила Рики. Но если бы меня признали виновным, то мы непременно поговорили бы с ней. — Глаза Паже стали холодными. — Ведь она не знала, что дневник у меня — в этом было мое главное преимущество. И еще — я должен был позаботиться о Карло, чтобы он не оказался брошенным на произвол судьбы.

— А Терри? — спросила Кэролайн.

— Мне представлялось маловероятным, что Тереза могла быть убийцей. Но это могла быть либо Роза, либо Терри — больше некому. Разумеется, я не поверил ни единому твоему слову насчет наркодельцов и коварных политиков — полагаю, ты и сама не верила в это.

— Конечно, нет, — согласилась Кэролайн. — Что касается моих соображений на сей счет, то я считала, что это или ты, или Терри. У меня даже возникла мысль о возможном сговоре. То есть вы провернули все это вдвоем с Терезой и заранее обсудили показания, с которыми она выступит на суде.

Даже теперь эта мысль показалась Паже кощунственной, и он невольно поморщился.

— Боже правый! — воскликнул он.

Кэролайн устремила на него исполненный сочувствия взгляд.

— Так что, может, ты простишь Терри ее сомнения, которых даже у меня было предостаточно. Поверишь, я часто ловила себя на мысли: а не защищаю ли я убийцу — просто потому, что он мне симпатичен как человек?

— Кэролайн, я не держу на тебя зла, — произнес Паже. — Что касается Терезы, здесь все сложнее.

Мастерс задумчиво рассматривала свои ногти.

— Есть ли надежда, что все еще образуется? — наконец спросила она.

— Дело ведь не только в том, что Терри несколько месяцев пребывала в уверенности, что это я убил Рики. Остаются еще Карло с Еленой. Какова будет жизнь девочки вместе со сводным братом, обвинявшимся в покушении на ее растление, и с отчимом, который в глазах кой-кого навсегда останется убийцей ее отца. Имеем ли мы право обрекать ребенка на такую жизнь? То же самое относится и к Карло.

— Но ведь Терри именно та женщина, которая тебе нужна?

Паже долго молчал.

— Прежде всего мы должны сделать так, чтобы было хорошо нашим детям. А как это сделать, я себе не представляю.

Кэролайн погрустнела.

— Здесь я тебе не советчик. Хотя когда-то у меня была золотая рыбка.

Паже улыбнулся.

— У меня рыбки все время умирали.

— Моя тоже сдохла. — Кэролайн резко встала. — Крис, извини, но я должна бежать на собрание партнеров — что-то насчет налогов на следующий финансовый год. Было бы неблагоразумно показывать, будто мне это неинтересно.

— Разумеется. — Паже поднялся. — У меня такое ощущение, что я так и не сумел как следует поблагодарить тебя.

— Ну что ты, это мне следует благодарить тебя, — сказала Кэролайн, беря его за руку и провожая к выходу. Но когда он повернулся к ней лицом, чтобы попрощаться, она вдруг обвила руку вокруг его шеи и запечатлела долгий поцелуй на щеке Криса. Потом отстранилась, и Паже увидел задорный огонек в ее глазах.

— Это за то, что ты оказался невиновен, — произнесла она. — А теперь ступай и постарайся извлечь из этого какую-нибудь пользу.

Прошла неделя. Терри с удивлением обнаружила, что они с Крисом по-прежнему вместе, и пригласила Карло поужинать.

Они отправились в расположенный неподалеку от дома Паже модный ресторан, где подавали превосходное суши. За ужином Карло казался замкнутым и отстраненным, каким в последние дни был в обществе отца. Терри с грустью отметила, что юноша живет своей собственной жизнью и не спешит изливать душу перед ближними, все больше становясь вещью в себе. «Крису, верно, и невдомек, насколько они с Карло похожи друг на друга», — подумала она. Терри видела, что после смерти Рики отношения между Крисом и Карло изменились, и это служило для нее источником постоянной боли, так же, как и то, что произошло с Еленой.

— Я надеялась, — произнесла она, — как-то помочь наладить отношения — пусть не наши с тобой — хотя бы между тобой и отцом. Мне грустно наблюдать, как вы отдаляетесь друг от друга.

То, как Карло посмотрел на нее, напомнило ей Криса: это был взгляд, в котором за внешней бесстрастностью и отстраненностью угадывалось глубокое смущение. «Но мы разные, — казалось, говорил этот взгляд, — и жалеть об этом бессмысленно».

— Просто время идет, и все меняется, — сказал Карло. — Я всю жизнь зависел от отца. Но нельзя же навсегда остаться ребенком.

«Отлучение от материнской груди», — вспомнила Тереза то, как когда-то не без сарказма выразился Паже, говоря о его собственных отношениях с родителями. Но Крис этого не заслужил.

— Значит, ты по-прежнему будешь продолжать злиться? — спросила Терри.

Карло пожал плечами.

— А кто сказал, что я злюсь?

— Никто. Крис тоже никогда не говорил, что злится на меня.

Юноша удивленно вскинул брови.

— Папа? Он слишком невозмутим, чтобы злиться.

— И ты тоже невозмутим?

Карло окинул ее долгим испытующим взглядом, словно прикидывая, стоит ли пускаться в откровения.

— Нет, — наконец ответил он. — Я не такой.

«Прошу тебя, — про себя взмолилась Терри, — давай поговорим так, как мы говорили, пока я и Крис не стали любовниками».

— Это из-за Елены? — спросила она. — Или из-за того, что твой отец не говорил тебе всего?