Глаза ребёнка - [18]

Рики весь зарделся от гнева. В наступившей тишине Кин печально смотрел на обоих родителей.

— Что ж, наше время истекло, — сказал он. — К сожалению, если не произойдет никаких изменений, я буду вынужден представить суду рекомендации, которые кого-то из вас могут и не устроить. А возможно, и обоих.

Все было кончено. Беглое рукопожатие, несколько ничего не значащих слов утешения на прощание — и они с Рики оказались в холле.

Ариас стиснул ее руку:

— Терри, ты наговорила много гадостей. Все это чистая ложь. Но ты ничего не добьешься, потому что не знаешь, как можно пронять человека. — В голосе его слышалось спокойное презрение. — Поэтому дочь не достанется тебе. Вот это будет цирк!

Терри посмотрела ему в глаза.

— Ты сказал, что я хочу опорочить всю твою жизнь. Так вот, я забыла упомянуть про одно обстоятельство. — Она вся подалась вперед, пронзая его взглядом. — Ты дерьмовый любовник, Рики. В постели ты просто никакой.

Краска разлилась по лицу мужчины, но тут же губы его тронула улыбка, в которой, казалось, было сознание превосходства.

— Есть и другое обстоятельство, о котором я забыл упомянуть: мне сказал об этом юрист, у которого я консультировался. — Дальнейшее он произнес почти шепотом: — От Алека Кина только что ушла жена. К адвокату. До встречи в суде, Тер.

7

По соображениям безопасности — главным образом на тот случай, если обманутые в своих ожиданиях отцы, обезумев, вдруг начнут хвататься за оружие, — семейные дела рассматривались в том же здании, где размещался муниципальный суд. Это было мрачное, убогое строение, в которое вы попадали через облупившееся парадное с часовым и металлодетектором. Терри-юриста, занимающую уголовными делами, ничуть не смущала царившая вокруг тягостная атмосфера. Терри-мать, проходя между стойками детектора со своим адвокатом (специалистом по бракоразводным процессам) — элегантной, рыжеволосой Джанет Флагерти, — чувствовала, как ее охватывает ужас.

— Оставь надежду всяк сюда входящий, — раздался веселый голос у нее за спиной.

Терри обернулась. Это был Рики, на лице которого сияла улыбка, пожалуй, чересчур яркая, с учетом обстоятельств. Терри про себя отметила, что мужу втайне льстит то внимание, которое готовы были оказать его персоне.

— Ты что, прятался за углом, штудируя «Собрание цитат Бартлетта»?[8]

— Какой цинизм. — Продолжая улыбаться, он протянул руку Джанет Флагерти. — Джанет? Меня зовут Рики Ариас. Мы говорили с вами по телефону. Не могли бы мы минуту потолковать? — Он покосился в сторону Терри. — Без вашей клиентки.

Терри сжалась: он безошибочно определил, что ей будет тяжело, если про Елену начнут говорить, минуя ее, через чье-то посредство. Флагерти с отсутствующим выражением окинула его беглым взглядом.

— А мы не могли бы минуту потолковать без вашего клиента? — парировала она.

Рики простодушно рассмеялся.

— Думаю, на это способны только гусеницы или червяки. — Он вновь расцвел в улыбке.

На лице Флагерти не дрогнул ни единый мускул.

— Вот именно, — коротко отрезала Джанет.

Поднявшись на лифте на третий этаж, они стояли в выложенном зеленой плиткой холле. Не обращая внимания на Терезу, Ариас уперся в адвоката сосредоточенным взглядом.

— Я только хотел избежать лишних эмоций. Джанет, я рассчитывал, что вы поможете мне договориться с Терри. Вы же видите, у нас самих не очень хорошо получается.

Терри мрачно отметила, что Рикардо верен своим светским манерам. Но Флагерти по-прежнему была невозмутима.

— С вашей стороны, было бы разумным подумать об устройстве на работу, — сказала она. — Мы уже попросили суд вынести соответствующее определение.

Рики сокрушенно покачал головой.

— Сейчас, когда решается судьба моей дочери, она меньше всего нуждается, чтобы ее покинули оба родителя. Кроме того, я ведь работаю. Дома.

Флагерти едва не состроила презрительную гримасу.

— Не будем толочь воду в ступе. Какие у вас предложения? — поинтересовалась она.

— Комплексная сделка на основе взаимных уступок. Фиксированное содержание мне как супругу в размере тысячи долларов в месяц на протяжении трех лет. Содержание на ребенка — полторы тысячи в месяц…

— Это половина моего чистого заработка, — вмешалась в разговор Терри. — Не говоря уже о том, что я сама добиваюсь опекунства.

— Прошу тебя, позволь мне закончить. — Рикардо обратил к ней свой невинный ясный взгляд. — Тер, я все продумал. Так будет справедливо для нас обоих. Первый год в будни Елена будет со мной, а по выходным — с тобой. В конце года мы обсудим ситуацию. Если не достигнем взаимопонимания, можно будет еще раз обратиться в суд, который и установит окончательный порядок. — Он заговорил тише: — Пойми, это хорошо продуманное решение, которое вызовет в суде лишь уважение. И потом, я же снизил сознательно размер супружеского содержания, хотя уверен, что мне присудили бы больше.

— Я увеличу твое содержание, — сказала Терри. — Но я требую закрепления за собой права преимущественного опекунства над Еленой. То есть она будет со мной в будни и каждые вторые выходные.

— Ты же знаешь, что это не пройдет, Тер. — Он говорил размеренно и торжественно, словно репетируя свое выступление перед судом. — Дело ведь не в деньгах. Я готов пожертвовать собственной карьерой, если от этого зависит счастье Елены.