Глаза ребёнка - [158]

— Да, это так, — равнодушно согласилась Гейтс. — Когда мистер Ариас убедился, что наши беседы с ним имеют конфиденциальный характер, он начал с видимым удовольствием пускаться в откровения. Даже сообщил мне, что, выражаясь его же словами, «собирается сломать Терри».

Кэролайн подумала, что она чего-то недопонимает. Гейтс с невозмутимостью профессионала открывала им подлинное лицо Рикардо Ариаса. Однако оставалось неясным, какую роль она отводила себе в качестве его психотерапевта.

— Говорил ли он о личных качествах миссис Перальты? — спросила Кэролайн.

— Он затрагивал определенные аспекты. Мне показалось, что его особенно интересовали те ее качества, которые он мог использовать в личных целях. Например, отец миссис Перальты был буйным алкоголиком — в этой связи мистера Ариаса интересовало, каким образом появившийся в подобной семье ребенок, в данном случае миссис Перальта, будет вести себя на суде. Его личные наблюдения за ее характером сводились к тому, что миссис Перальта всегда боялась выносить сор из избы, поэтому он сомневался, что она способна выдержать судебный процесс.

— Случалось ли, что ее действия оказывались для мистера Ариаса неожиданными?

— В известном смысле да. — Гейтс впервые позволила себе взглянуть на Паже. — Он склонен был усматривать в этом вину мистера Паже, считая, что тот поддерживает миссис Перальту, в то время как сын мистера Паже, Карло, старается занять место Рики в его отношениях с Еленой.

Внезапно Кэролайн ощутила удивительное спокойствие, словно входила в другое измерение, и все ниточки вот-вот соединятся воедино.

— Вы можете вспомнить точно, когда мистер Ариас впервые заговорил о совращении дочери? — поинтересовалась она.

— Помнится, что там произошел какой-то неприятный инцидент на школьном дворе; вроде Елена кому-то демонстрировала свои интимные места. Ему позвонила учительница. Именно тогда мистер Ариас начал спрашивать меня о симптомах и взялся за изучение специальной литературы.

— Не расценивал ли он этот инцидент в качестве повода, чтобы иметь возможность оказать давление на миссис Перальту?

— Очевидно. А возможно также, чтобы отомстить мистеру Паже и Карло за их прегрешения — реальные или мнимые — против него. Одной из отличительных черт характера мистера Ариаса было глубокое убеждение, что если вы что-то ему «сделали», он волен вершить возмездие, то есть волен в отместку что-то сделать вам. — Гейтс задумалась. — Однако — и я хочу подчеркнуть это — тревога мистера Ариаса не была совершенно необоснованным плодом его фантазии: поводом стал звонок учительницы. И симптомы недуга у его дочери не появились просто из воздуха. И я не могу определенно утверждать, что с девочкой ничего серьезного не произошло.

— Но вы догадываетесь, почему позднее мистер Ариас выдвинул конкретные обвинения против Карло Паже?

Гейтс выглядела задумчивой.

— Мистер Ариас говорил мне, что подумал о новом окружении Елены. Единственными людьми были мистер Паже и его сын, с которым Елена иногда оставалась наедине. По его словам, между ними позднее что-то произошло; Елена сказала отцу, что Карло, кажется, купал ее в ванне. Таким образом, все сошлось.

— Сложилось ли у вас определенное мнение насчет того, насколько обоснованны обвинения Рики?

— Нет. Однако я чувствовала, что история с ванной не просто выдумка мистера Ариаса. Даже допуская, что в душе мистер Ариас мог желать, чтобы Карло действительно оказался виновен.

— Что вы советовали мистеру Ариасу в этой связи?

— Чтобы он бережно заботился о Елене. Я чувствовала, что эта девочка нуждается в помощи, и не хотела, чтобы она оказалась крайней во всей этой истории. — Даэна помолчала. — Кроме того, я предположила, что, может быть, их консультант-посредник, Алек Кин, поможет им подобрать подходящего психиатра для Елены.

Вдруг Кэролайн озарила догадка: Гейтс не станет увиливать или искать объяснения своим действиям, просто она представляла свою роль иначе, чем представлял ее Рики.

— Мистер Ариас согласился с этим?

— Он согласился, что Елену необходимо кому-то показать. Однако его терзали сомнения по поводу того, удастся ли ему пройти испытание освидетельствованием, которое навязывала ему миссис Перальта. Сможет ли он выдержать психологическое тестирование.

— Какова была ваша реакция?

— Я сказала, что могу сама провести предварительное тестирование, если ему интересны результаты, — спокойно ответила Гейтс.

«Вот тебе на», — подумала Кэролайн и в тон свидетельнице спросила:

— И он пошел на это?

— Нет, — ответила Даэна. — Даже после того, как я заверила его, что ни единая живая душа, кроме меня, не будет знать результатов.

Кэролайн заметила, с каким напряженным вниманием наблюдает за ними Джозеф Дуарте.

— А у вас сложилось определенное мнение относительно возможного исхода этого теста? — спросила она.

Взгляд Гейтс выдавал крайнее напряжение, Кэролайн показалось, то, что Гейтс собиралась сейчас произнести, глубоко противоречило ее профессиональному кредо.

— Мои встречи с мистером Ариасом, — наконец промолвила она, — убедили меня в том, что передо мной человек чрезвычайно эгоцентричный, начисто лишенный способности сопереживать, с презрением относящийся к нормам общественной морали и общепринятым правилам поведения, склонный переносить собственные недостатки на других, равнодушный к чувствам и убеждениям окружающих, в высшей степени беспринципный и нечистоплотный в общении; неспособный поверить, что люди в состоянии действовать из благородных побуждений, и наделенный парадоксальной склонностью оценивать окружающих исключительно в контексте собственных нужд. — Гейтс замолчала и сосредоточенно нахмурила брови, словно обдумывая, стоит ли продолжать описание. — Такой тип личности, — после некоторой паузы, произнесла она, — может быть весьма привлекательным внешне. Ведь внешнее обаяние помогает таким людям добиться от других того, чего они хотят, и пока они имеют желаемое, весьма приятны в общении — даже радушны. Но стоит кому-то выступить против, их охватывает необузданный гнев, а поступки становятся непредсказуемыми, зачастую переходящими грань допустимого, цель которых — отомстить обидчику. Именно таким был мистер Ариас.