Глаза Элизы - [12]
— Но… — начал он.
Лицо Джалама стало непроницаемым.
— Больше я ничего не знаю, Ветка.
В колючих зарослях Джалам заговорил только потому, что готовился к смерти. Но вместе с надеждой на жизнь к старику вернулась и его замкнутость. Лучше бы он сохранил открытость последних минут навсегда…
Однако Джалам захлопнул дверь своих воспоминаний.
Дверь…
За годы, проведенные Тоби на равнине, он ни разу не видел ни одной двери. Колоски всегда стояли настежь открытыми. Тоби забыл, что на равнине, впрочем, как и повсюду, двери, существующие только в голове, можно закрыть одним неловким движением и закрыть навсегда.
Джалам молчал. Тоби, держась обеими руками за длинный шест, отталкивался. И размышлял.
У Травяного Племени много тайн и страхов.
У Илайи, старшей сестры Лунного Диска, в глубине глаз множество дверей, запертых на все замки. Тоби никогда не пытался их открыть. Он держался в стороне от ее тайн, просто радуясь, что у него такая заботливая подруга.
Но было достаточно малости, чтобы все затворы рассыпались в прах.
Илайя полюбила Тоби.
Его обдало огнем сжигающей ее страсти. В этот огонь она бросила все: потерю родителей, гибель жениха, все несчастья, которые испытала с детства.
Илайя превратилась в сухой стебель отчаяния, готовый запылать по милости первого встречного.
Когда он сообщил о своем отъезде, она стала одержима одной-единственной мыслью — удержать! Была готова даже на убийство, лишь бы он остался с ней.
— Удочка потяжелела.
Тоби очнулся от своих мыслей.
— Что-что?
— Удочка потяжелела.
Тоби положил шест и поймал привязанную рядом веревку. Это и была удочка, и он торопливо вытянул ее из воды.
— Личинка, — сказал Джалам, помогая Тоби вытащить добычу. — Личинка комара. Моя жена готовит из них чудесное рагу.
Тоби посмотрел на пожилого друга. И понял, что больше ничего не узнает у него про Изу.
К концу ноября вода начала спадать. В первый день декабря лодка уперлась носом в землю. Первым из нее выскочил Лунный Диск, счастливый, что может наконец размять ноги. Побежал и исчез.
На отмели Тоби и Джалам перевернули лодку, привязали ее к травяному стволу.
— Кто знает, — сказал Джалам, — может, на обратном пути она нам с мальцом еще пригодится. Если не будет снега.
— А если будет?
— Будет снег — наденем дощечки.
На травяной равнине Тоби узнал, что такое дощечки. Это и в самом деле были длинные деревянные дощечки, которые привязывали к ногам, чтобы скользить в них по снегу. Носы дощечек загибались вверх и закручивались, как раковина улитки.
Тоби и Джалам услышали голос Лунного Диска. Он бежал к ним бегом и кричал:
— Идите! Скорей!
Они стали подниматься вслед за мальчиком по поваленным дождем стеблям травы и оказались на длинном плоском листе. Подошли к его краю, и Тоби невольно вскрикнул от удивления: сколько хватало глаз, среди травы выступали бугры коры — словно гигантская змея выпячивала и прятала свои кольца.
— Что это? — спросил Лунный Диск.
— Мы куда ближе к цели, чем я думал, — отозвался старый проводник.
— Неужели Дерево?
— Да, — ответил Джалам.
Тоби чуть не подпрыгнул. Нет, Дерево совсем не похоже на эти бугры!
Джалам объяснил:
— Это подземная часть Дерева. Кажется, что эти бугры сами по себе, но они часть ветвей, которые расползлись под землей. Подземная крона — у нее общий ствол с твоим Деревом.
Лицо Тоби осветила улыбка. Он подумал о Симе, о его толстых папках со всевозможными изысканиями. Вспомнил знак, который отец вырезал на двери их дома на Нижних Ветвях, в Онессе. Свой знак Сим вырезал повсюду. Он стал гербом семьи Лолнесс.
Во время долгого путешествия на лодке Тоби вырезал этот знак на деревянном медальоне и подарил его Лунному Диску.
— Это корни, — сказал Тоби. — Корни моего Дерева. В этом месте они выходят на поверхность, но большая их часть находится под землей. Мой отец знал, что они существуют.
Лунный Диск рассматривал знак на медальоне.
Джалам улыбался, слушая Тоби. Корни… Новое слово. Зачем оно? Может, ветки, на которых жил Ветка, назвать тогда воздушными корнями? Где оно, Дерево? Где его корни?
Но старый проводник ничего не сказал, чтобы не возобновлять древнего и очень болезненного для Травяного Племени спора.
Час спустя путешественники добрались до подножия первого бугра коры. Тоби медленно приблизился к нему и положил руку на шероховатую поверхность.
— Дни сделались короче, — сказал Джалам, — а я и не сообразил, что мы уже вошли в тень дерева.
Лунный Диск трогал кору в первый раз.
— Она живая, — удивился он.
Тоби прижался к коре лбом. И ощутил, как внутри, в глубинах Дерева течет сок, поддерживая в нем жизнь.
Вечером путешественники остановились на ночлег под корнем, изогнувшимся, как лук. И обнаружили там спрятанную в траве лодку. Они тщательно ее осмотрели. После большого весеннего паводка вода сюда не добиралась. Джалам потрогал борта лодки. Она уже высохла и кое-где прохудилась.
— Лодка была сделана у нас, — сказал проводник.
— Кем? — спросил Лунный Диск.
— Не знаю. Те, кто на ней плыл, оставили ее. Надеюсь, с ними ничего не случилось.
Тоби увидел синий шнурок, зацепившийся за стебель. Он отвязал его и показал друзьям.
— Этого-то я и боялся, — печально сказал Джалам.
