Глаза цвета шоколада - [10]

— Не понадобится, — ответила Саманта, и на её лице появилась счастливая улыбка. — Ждать не понадобится. Ах, Калеб, неужели ты думаешь, что я осталась бы с тобой, — она кивнула на его постель с недвусмысленным пятном, — если бы уже не любила тебя? Но я не думала, что у меня есть какая-то надежда, поэтому хотела хоть раз испытать…

— Сэмми, моя Сэмми! — не дав ей договорить, Фолкнер крепко прижал её к себе, а потом коснулся её губ, узнавая их вкус, их форму, их мягкость, то, что он уже испытывал этой ночью, даже не осознавая, какое сокровище держал в руках, но уже тогда, инстинктивно, боясь её потерять. И в этот раз её губы ответили сначала робко, но уже спустя несколько секунд целовали его с не меньшей страстью.

Нескоро они смогли оторваться друг от друга. В какой-то момент Фолкнер перетащил Саманту к себе на колени, и сейчас она сидела, прижавшись щекой к его плечу и стараясь отдышаться. А он был готов сидеть вот так, держа в объятиях своё сокровище, вечно.

— А ты помнишь, какое сегодня число? — спросил он.

— Четырнадцатое февраля.

— День Святого Валентина. День всех влюблённых. А значит — и наш с тобой тоже. Кажется, Святой Валентин очень постарался, сводя нас вместе. Погоди-ка минутку.

И аккуратно ссадив Саманту с колен, хотя ему совсем не хотелось этого делать, Фолкнер встал, поправил одеяло, чтобы не свалилось, а потом залез в саквояж и вынул оттуда валентинку. Не ту, которую Саманта уже видела, а другую. Мама не обидится, особенно учитывая, что она вообще не в курсе, какая из валентинок предназначалась ей.

— Помнишь, когда ты нашла ту валентинку, я задал тебе вопрос?

— Для чего нам этот праздник?

— Да. Теперь я знаю ответ. Когда или Господь, или чёрт, или оба сразу, оставляют нас в одиночестве, в дело вмешивается Святой Валентин, и всё исправляет. Он подарил мне тебя. Ты примешь от меня эту валентинку?

— Конечно, — со слезами на глазах ответила Саманта, прижимая валентинку к груди. Фолкнер уселся рядом, снова усадил её к себе на колени и прижался губами к её макушке.

— Нет, я не повезу тебя к своему парикмахеру. Думаю, мама что-нибудь придумает, у неё в таких делах огромный опыт.

— Ой, Калеб, твоя мама! Что ты ей скажешь?

— Правду. Она ведь ждёт, что я представлю ей свою невесту. Она её получит.

— Но… Но я же… — не подобрав слов, Саманта просто показала на свою одежду и волосы.

— Это не важно, Сэмми. Моя мама будет счастлива тебя видеть хотя бы только потому, что счастлив я. Она так давно об этом мечтала. А когда она узнает тебя получше, она тебя полюбит, так же как и я. Обещаю!

— Ладно… — девушка доверчиво уткнулась носом в его обнажённое плечо, даже не догадываясь, какую бурю чувств вызвало в нём это невинное прикосновение. — Но я всё равно волнуюсь.

— Кажется, я знаю, как развеять твоё волнение. Вот только… Скажи мне Сэмми, только честно, ты себя хорошо чувствуешь? Ничего не болит?

— Нет, — она потрясла головой, в очередной раз заливаясь краской до ушей. — Я в порядке. Честно.

— Ну, тогда… — задумчиво протянул Фолкнер. — До Чикаго нам ехать ещё около четырёх часов. Завтрак и сборы — это час, максимум — полтора. Знаешь, как мы убьём оставшееся время?

— Сыграем в покер? — глядя на него невинными глазами цвета шоколада, предположила Саманта. Слишком невинными глазами, в глубине которых плясали смешинки.

— Сыграем, но не в покер, — усмехнулся Фолкнер. — И эта игра тебе понравится гораздо больше, обещаю!

И он вновь припал к её губам.