Глаза Ангела - [33]

— Если ты имеешь в виду якудза, то у меня сохранились с ней связи, — спокойно ответила Тори.

Рассел строго кивнул, словно экзаменатор примерной ученице.

— Так, так. Значит, якудза. А ведь они по макушку погрязли в преступлениях...

— Ты имеешь в виду убийство Ариеля Солареса?

Рассел отложил ручку в сторону, прикрыл глаза ладонью так, что все лицо оказалось в тени. За иллюминаторами проплывали облака, расступаясь под стремительным натиском самолета.

— Помнишь тех японских преступников, которых вы с Ариелем встречали в подземных тоннелях? Это гангстеры из якудзы, и они всего лишь сотая часть тех полчищ, что работают против нас, У меня есть подозрение, что они готовят нам весьма неприятный сюрприз.

— Если это так, то тогда я понимаю, почему ты лично приехал ко мне. Вам нужен мой опыт. И как широко развернулись японцы?

— Твои любимые японские друзья — сущий ужас: они не соблюдают правил игры.

— Ничего подобного, они-то как раз играют по правилам, а вот ты, так же, как и наше замечательное правительство, не имеешь об этих правилах ни малейшего понятия.

Рассел оторопело уставился на нее, потом заговорил снова. Но Тори не стала его слушать и прошла в туалет умыться и переодеться. Через двадцать минут она вернулась в пушистом ангоровом кардигане, надетом поверх кружевной блузки и короткой светло-коричневой замшевой юбке. Наряд довершали коричневые туфли из кожи ящерицы и крупные тяжелые золотые серьги.

— Маленькая демонстрация мод? — поинтересовался Рассел.

— А почему бы и нет? В Лос-Анджелесе всегда вспоминаешь о том, что жизнь — не более чем шоу. Бернард, в отличие от тебя, оценил бы мой наряд.

Приземлившись в Вашингтоне, Рассел и Тори пересели с самолета в один из служебных лимузинов, ожидавших их у посадочной полосы с включенным мотором. Черные стекла закрытых окон, защищавших пассажиров не только от дождя и солнца, но и от пуль, мрачно поблескивали. Автомобиль поехал в пригород Виргинии. Когда она осталась позади, Тори опустила окно, невзирая на отчаянные протесты Рассела.

— Я хочу слышать пение птиц, — объяснила девушка, и в этот момент машина свернула на большое шоссе, минут через пять миновала огромный супермаркет, каких в Америке множество, и свернула на подземную автостоянку. Доехав до самого нижнего уровня, лимузин остановился перед бледной бетонной стеной. Тори и Рассел сидели в машине, пока работало просвечивающее устройство, затем справа от Рассела на панели загорелась зеленая лампочка, и он набрал десятизначный шифр, Часть стены поднялась вверх, и лимузин въехал внутрь.

Внутри оказался полутемный тоннель, очертания которого терялись в свете мерцавших желто-оранжевых огней. После десятиминутной езды тоннель кончился, и вновь пошли милые сельские пейзажи. На этот раз лимузин ехал по территории конного завода — именно здесь располагались службы Центра.

Бернард Годвин ждал их у входа в главное здание. Тори заметила, как засветилось радостью его лицо, когда он увидел ее. Годвин совсем не постарел с момента их последней встречи и по-прежнему был похож на хитроумного и вероломного государственного деятеля. Тори знала, что Бернард родился, чтобы повелевать. Он жаждал власти точно так же, как Лора Нан постоянно жаждала играть. Отними у Бернарда Годвина его власть — и он не прожил бы и дня.

— Клянусь всеми святыми, Тори, ты выглядишь гораздо лучше, чем в тот день, когда мы расстались, — полтора года назад, не так ли? — Бернард нежно прижал ее к себе. — Молодец, что приехала. — Он сказал эти слова так тихо, чтобы их услышала только Тори. Отпустив ее, он обратился к Расселу: — Ты хорошо сделал, что привез ее домой. Все трое прошли внутрь здания, где было много просторных комнат с мягкой плюшевой мебелью. Здание стояло в окружении электрических генераторов, получавших питание с собственной электростанции Центра. Весь комплекс полностью находился на самообеспечении, на чем в самом начале строительства настоял Годвин, хотя организации это и обошлось в огромную сумму. Генераторы, помимо того что давали энергию, исключали малейшую возможность установки подслушивающих устройств внутри здания. Интерьер был оформлен в стиле мужского клуба и сохранял присущую ему атмосферу — неспроста Тори нарядилась очень женственно, отправляясь туда, где царствовали мужчины, и желая дать почувствовать свое присутствие двум явно незаурядным представителям сильного пола.

В одной из комнат, куда они прошли, на массивном столе стояли блюда с сандвичами и вазы с фруктами, а также соки и кофе. Сев за стол, все трое принялись за еду, потекла неторопливо беседа. Наконец Тори вопросительно взглянула на Бернарда, и тот, поняв ее, обратился к Расселу:

— Тебе слово.

Рассел достал из дипломата папку темно-коричневого цвета, на которой стояло название: «МОРОЖЕНОЕ». В правом верхнем углу была наклеена малиновая полоска, означавшая, что данная папка содержала документы чрезвычайной важности и особой секретности: их нельзя было ни копировать, ни выносить из помещения, а получить к ним доступ можно было только с разрешения директора "М".

Рассел откашлялся и начал свою речь: