Глаз ведьмы - [159]

Все работавшие с ним по большому счету еще не нюхавшие настоящего пороха мальчишки. Только он один прошел суровую школу в спецслужбах, а потом в охранном агентстве. А эти без году неделя в топтунах, а уже мнят о себе невесть что. Да не будь его, им ни за что не обнаружить бы резвого мента и не сесть вновь ему на хвост! А уж как он крутил со своей девкой, как выворачивался, но в адрес привел, никуда не делся.

Теперь наступает заключительная фаза в развитии событий, а молодые никак не могут этого понять, хотя, казалось бы, чего проще раскинуть мозгами и догадаться: если мужчина и женщина встретились после вынужденной разлуки, между ними непременно произойдет выяснение отношений, на что нужно определенное время.

Мент, судя по всему, малый крутой и кокнет артисточку, либо она сумеет заговорить ему зубы, уложит в постельку и успокоит — третьего просто не дано! Сам старший обязательно пристрелил бы зловредную и подлую бабу, не поддаваясь ни на какие ее козни, уговоры и розовые сопли: коли предала один раз, предаст и второй, и третий. Разве можно верить женщине, которая подвела тебя под пулю?! Ладно бы просто вертела подолом и изменяла, но она покусилась на святое, на твою жизнь!

Приказ, полученный группой, был прост — кончить и мужчину, и женщину, но старший никогда не любил торопиться. Ни в чем. Зачем спешить и глупо подставляться? Пусть рискуют пацаны.

Судя по всему, голубки, как назвал их один из его группы, сумели договориться. Вернее, девка все-таки улестила мента и опять обвела вокруг пальца. Иначе он давно бы вышел — не останется же ночевать рядом с трупом?

Конечно, лучше, если бы он ее все-таки прикончил: меньше хлопот, грязной работы и грехов на душе. Парень тоже не подарок, и хорошо кончать с ним на воле, где есть простор для маневра и больше возможностей напасть неожиданно. А что в хате — двери все равно придется открывать, а он уже такой финт знает и оружие унес у незадачливых киллеров не просто так. К тому же дом — это всегда соседи, шум, любопытные, возможные звонки в милицию. У молодых еще нет такого опыта, как у него, и язвы тоже нет, нет катаров и прочей дребедени, заработанной на государственной службе из-за нервов и вечно пустого живота.

— Не улетят, — помолчав немного, повторил старший. — Наверняка они выяснили отношения, и если он сразу не вышел, значит, не пришиб ее и теперь там совет да любовь. Соваться в квартиру неохота, чтобы не наделать лишнего шума, подождем, пока они выйдут вместе. Иди, дружок, принеси чего-нибудь пожрать. Думаю, ты успеешь вернуться.

Подчиненный нехотя вылез из джипа и, ссутулившись, побрел в сторону рынка.

— Первый, почему движение? — прохрипела рация.

«Не спят, подлецы», — подумал старший и ответил второй группе, дежурившей в черной «Волге».

— За жратвой послал. Кто знает, сколько тут еще торчать, а брюхо не казенное.

— Хочешь посмотреть, куда они пойдут? — допытывались по рации.

— Да, — чтобы отвязаться, ответил старший и, отключившись от связи, подумал: куда пойдут голубки, его совершенно не интересует. Их судьба предрешена теми, кто платит и отдает приказы. Единственное, стоило бы кончать их не прямо тут, во дворе, а может быть, немного поводить и найти более удобное местечко…

В третьей машине «слухач» снял наушники и, хлопая красными от бессонницы глазами, сказал:

— Послали одного за жратвой. Вроде бы хотят посмотреть, куда они пойдут дальше.

— Вряд ли, — задумчиво протянул «снайпер». — Кончать будут. Зачем они им? Нежелательные свидетели — и все.

Старший связался по рации с Борисом Матвеевичем, приказавшим докладывать ему в любое время, и обрисовал обстановку.

— Ждать и наблюдать, — выслушав его, постановил Бормотуха.

— А если они их кончат?

— Там по обстоятельствам, но не рискуя. В принципе пусть выкручиваются сами, однако неплохо бы заполучить мужчину живым, если это не удалось сделать в Москве. Если возьмете и женщину, с меня вдвойне причитается. Однако, по-моему, там слишком много этих козлов!

Проснулся Сергей очень рано, когда за окном серыми пятнами только начал проступать рассвет и, как на фотобумаге, стали проявляться из темноты силуэты домов, деревьев и бегущих по небу облаков. Облака, наверное, к дождю, или, наоборот, вечный бродяга ветер уносит их вдаль, обещая вычистить небо до слепящей голубизны?

Рядом, уткнувшись лицом в подушку, тихо посапывала Тамара. Или Полина? Как ее правильно называть, если он привык сначала к одному имени, но у нее оказалось другое, и дай-то Бог, чтобы не всплыло третье или четвертое!

Конечно, стоит отдать ей должное — она сыграла свою роль блестяще, заставив его безоговорочно поверить в реальность происходящего, в болезнь и любовь Полины, в ее самоубийство. Впрочем, в реальность последнего поверить было нетрудно, увидев распростертое на асфальте мертвое тело. Но играла ли Тамара в любовь к Серову или действительно тянулась к нему одинокой душой?

В любом случае, близость с ним была ее серьезной ошибкой при исполнении сложной и страшной роли якобы психически больной любовницы помощника Президента — Сергей увлекся ею и не смог забыть, а не забыв, везде видел желанный образ. И случайно увидел его в реальности. Дальше все было знакомым делом — за свою жизнь он отыскал множество людей, умевших скрываться и прятаться куда лучше, чем Тамара. Или Полина?