Глаз урагана - [40]

– Обложили меня, обложили, – пробормотал Саша. – Гонят весело на номера.

– Что за бред? – насторожился Беликов.

Уже совсем стемнело, и на башне сделалось крайне неуютно. Загнанная в угол крыса способна на отчаянные поступки, а Саша Горовец находился именно в таком положении.

– Одну песню вспомнил, – сказал он, меряя Беликова взглядом.

Тот шагнул к дверному проему, призывно качнув головой:

– Идем отсюда. Романтическое свидание закончено.

– Как я должен поступить с Верещагиной, когда приведу ее на место? – спросил Саша, начиная спускаться.

Находящийся ниже Хаким включил фонарик, освещая лестницу. Каменный колодец был сух и напрочь лишен эффекта эха. В луче света плясала мошкара. Затесавшиеся в рой ночные бабочки отбрасывали тени, похожие на летучих мышей.

– Оставишь Верещагину одну и уйдешь, – буднично произнес Беликов, умудряясь не только смотреть под ноги, но и наблюдать за Сашей.

– Что дальше? – спросил он.

– Остальное тебя не касается.

– Но должен же я буду где-то скрываться, – заволновался Саша.

– Прямиком с кладбища явишься в американское посольство, там тебя проинструктируют, – сказал Беликов, продолжая спускаться бочком, чтобы не выпускать спутника из виду.

На самом деле никаких новых инструкций для Саши Горовца предусмотрено не было. В посольство его не пустят, убежище на стороне не предоставят. Мавр сделал свое дело, мавр может катиться на все четыре стороны. Очень скоро его поймают и призовут к ответу, но ничего важного он не знает, а посему интереса для ЦРУ не представляет. Другое дело – Беликов, напичканный важнейшей информацией. Но делиться ею в полном объеме он начнет не раньше, чем будет вывезен из Каира, а произойдет это сразу после похищения Верещагиной. Завтра или послезавтра.

– Где мне ночевать сегодня? – спросил Саша, обдумав ответ на предыдущий вопрос.

– По-моему, жилплощадью ты обеспечен, – заявил Беликов.

– Но Галатей…

– Пока что ты вне подозрений. Выполнил задание возле «Аль-Мушараби», попал в тюрьму, освободился, вернулся на заслуженный отдых. Стой на своем, как бы Галатей к тебе ни подкатывался. Но если вздумаешь уведомить его о нашем разговоре…

Беликов многозначительно умолк.

– Не кретин, – обронил Саша.

– Не забывай об этом, и все будет в порядке.

Если бы не темнота, Беликов расщедрился бы на ободряющее подмигивание, но в скудном свете далекого фонарика можно было не утруждать себя кривляниями. Вот и хорошо. Когда вся жизнь твоя состоит из сплошного лицедейства, так нужны хотя бы короткие передышки! Чтобы не притворяться, не хитрить, не подозревать, не взвешивать слова и поступки, не выверять шаги и жесты.

Скорее бы все закончилось! Подумав так, Беликов поспешил мысленно обратиться к Всевышнему, дабы уточнить, что имеется в виду не окончание жизни, а только лишь сопутствующие ей неприятности и треволнения. Как будто одно возможно без другого. И как будто Господь так уж сильно печется о благе всевозможных секретных агентов, занятых чем угодно, кроме исполнения его заповедей.

Аминь!

Глава девятая

Египет, Каир, окрестности Хан-аль-Халили,

26 мая, ночь

Галатей любил кебаб и шашлык из баранины, но в ресторанчик, источающий аромат жареного мяса, решил не ходить. Мясник в окровавленном фартуке, разделывающий тушу прямо у входа, не внушал ни доверия, ни аппетита. Пришлось довольствоваться стандартной забегаловкой «Андре», каковых в Каире превеликое множество. Заказав цыпленка на вертеле, салат, бобовый соус и лепешку, Галатей приступил к обстоятельному ужину.

Его мысли были сосредоточены на Саше Горовце. Как он там? Справляется? Еще бы не справлялся, сердито сказал себе Галатей. При ловле на живца наживка вправе трепыхаться, но не срываться с крючка. Саша не сорвется. Вот только бы не упустить добычу и сохранить наживку. Н-да, задачка не из легких. А бывают ли легкие задания у разведчиков?

Попросив официанта принести воды, Галатей тщательно вытер губы салфеткой и принялся глазеть на людские потоки, плывущие мимо.

Из-за жары египтяне выходят на прогулку лишь поздним вечером и спешат наверстать упущенное в ночных кафе, ресторанах и магазинах. Любители азартных игр тоже вынуждены дожидаться ночи, потому что казино в Каире открываются не раньше десяти часов. Правда, египтян туда не пускают. Рулетки и карточные столы есть только в пятизвездочных отелях и допускаются к ним исключительно иностранцы.

Допив воду, Галатей положил на стол десятидолларовую купюру, добавил двадцать фунтов на чай и вышел на улицу. Внутренний карман его пиджака раздувался от египетских дензнаков мелкого достоинства. Зная, что сегодня без них не обойтись, Галатей наведался в банк, полный шумных арабов в белых рубашках и костюмах. Отстояв очередь к окошку кассы, он заполнил формуляр и обменял доллары на фунты. Процедура стоила ему сорока минут жизни. Очередь из восьми человек двигалась крайне медленно, потому что кассир лично знал каждого из клиентов и считал своим долгом расспросить их о делах, семье и здоровье. Галатей особым вниманием обласкан не был, но не расстроился. Единственное, о чем он мог откровенно поболтать с посторонними, это о здоровье и погоде. Так что же, обсуждать с окружающими вчерашний насморк или сегодняшнюю жару? Скучно.