Глаз сокола - [32]

– Им ни за что не найти мой тайник, – возразила Пирра. – Даже если десять лет на поиски потратят. Да и вообще, они ведь не знают, что кинжал там. Думают, он у меня.

Мальчик и девочка погрузились в задумчивое молчание.

– Нельзя его там оставлять, – наконец произнес Гилас. – Пока кинжал существует, он представляет угрозу.

– Верно. Мы должны добраться до кинжала раньше Воронов и уничтожить его.

«Да, вот только как?» – подумал Гилас. Легче сказать, чем сделать. В кузнице на Талакрее Акастос говорил ему, что кинжалу Короносов не страшна даже самая жаркая печь, созданная человеком. Его способно уничтожить только божество.

Но где искать богов? Они покинули Кефтиу, все до единого.

– Мало того, если Вороны нас выследят, мы приведем их прямо к кинжалу, – добавила Пирра.

– Мне тоже эта мысль в голову пришла, – кивнул Гилас. – Но придется рискнуть.

Их взгляды встретились.

– Вот только как искать Дом Богини? Пирра, я понятия не имею, где мы. А ты знаешь?

18

Гиласу приснилась Исси, и он проснулся с ноющей болью в сердце.

Было еще темно, Пирра крепко спала. Гилас тихонько собрался на охоту. Чтобы скрыть свой запах, он обмазался золой, потом взял пращу и крадучись ступил на снег.

Небо начинало светлеть, лес постепенно пробуждался. С ели на него глядела лесная куница, над головой трещали две сойки. Значит, Вороны далеко: будь они поблизости, вся живность попряталась бы.

В тусклом сером свете Гилас увидел, что повсюду кипит жизнь: вот в снегу остались тонкие, похожие на ножевые разрезы следы от совиных крыльев – это хищница нырнула вниз за полевкой. А вот следы барсука: кажется, будто здесь проходил маленький, но очень деловитый медведь. Но следов львиных лап нет.

Сердце заныло еще сильнее. Как же Гилас скучает по Разбойнице! И по ее оживленному фырканью, когда она хотела что-то сказать ему на львином языке, и по неудачным попыткам подкрасться к нему незамеченной. Почему-то, когда Разбойница была с ним, казалось, что Исси тоже рядом. Чутье подсказывало: если Гилас будет приглядывать за Разбойницей, то и Покровительница Зверей позаботится о его сестренке.

Охота шла удачно. Гилас подстрелил зайца, жевавшего ивовую кору, и двух куропаток. Голову зайца Гилас водрузил на дерево в качестве подношения богу Горы Дикти, лапы оставил Покровительнице Зверей, а одну из куропаток, не удержавшись, положил под кустом для Разбойницы.

Невыносимо думать, что она где-то бродит совсем одна! А если Гилас не найдет ее, львица так и останется одна на всю жизнь. Вот только долго она не протянет. Льву без прайда не выжить.

– Разбойница! – тихонько позвал Гилас.

Скользнувшая мимо ласка мельком взглянула на мальчика, а ворон опустился на ветку с протяжным «Кар!».

– Разбойница, ты где?

Тут ворон расправил крылья и взлетел. С ветки посыпался снег.

– Где ты?

* * *

В голосе Гиласа звучало столько тоски, что Пирра спряталась за валуном. Только бы он ее не заметил!

Лишь через некоторое время Пирра подошла к нему. Гилас сидел на корточках на снегу и ощипывал куропатку. Он выглядел таким печальным и уязвимым, что Пирре стало его жаль.

– Хорошо выспалась? – спросил Гилас, не поднимая головы.

Девочка ответила не сразу. Слабость еще не прошла, но о своей немощи она говорить не хотела. Вместо этого спросила, не видел ли Гилас Эхо.

Гилас ножом указал на скалу:

– Там сидит, добычу высматривает.

Пирра разглядела точку, смутно напоминавшую сокола. Вдруг Эхо несколько раз дернула головой, потом расправила крылья и ухнула вниз, в овраг. Пирру будто потянуло следом за ней. Казалось, еще чуть-чуть, и она тоже полетит… Но нет.

– Не тех ты птиц выбираешь, Эхо, – пробормотал Гилас. – С сороками лучше не связывайся.

– Это еще почему? – спросила Пирра.

– Они слишком умные – все уловки хищников знают.

И действительно: хитрая сорока юркнула прямиком в ежевичные кусты и скрылась из вида. Эхо описала над ними несколько кругов, а когда поняла, что упустила добычу, вернулась к Пирре за утешением.

– Ничего, в следующий раз повезет больше, – ободрила та ее.

Соколиха взяла в клюв прядь волос девочки, будто хотела почистить их тем же способом, что и свои перья.

– Ей бы голубей ловить, а на птиц половчее не замахиваться.

Гилас как будто повеселел, и Пирра попросила научить ее стрелять из пращи. Мальчика пришлось уговаривать, но наконец он поддался. В пещере, пока Гилас разделывал зайца, Пирра зарядила пращу сосновой шишкой и принялась раскручивать ее над головой.

– Быстрее. Ты успеешь прокрутить ее над головой всего пару раз, а потом дичь тебя услышит. Тут долго готовиться нельзя. А теперь отпускай конец с узлом, и шишка полетит в куст… или мимо…

С седьмой попытки Пирра почти попала в куст, а с десятой едва не запустила шишку в Гиласа.

– Долго еще учиться? – проворчала она.

– Тебе – несколько месяцев, не меньше, – сухо ответил Гилас. – Или хочешь, поймаю белку и буду держать, пока ты ее не подстрелишь…

Снежок Пирры врезался Гиласу прямо в грудь. Он сразу слепил такой же, и завязался бой. О праще оба забыли.

Вдруг Гилас изменился в лице, и снежок выпал из его руки. Пирра обернулась.

Выдыхая облачка белого пара, в двадцати шагах от них стояла Разбойница.