Глаз сокола - [20]
Гилас вглядывался в его обветренное лицо, и тут мальчика осенило. Его догадка оказалась такой невероятной и при этом такой заманчивой, что у Гиласа голова пошла кругом.
– Ты ведь бывал в Ликонии, верно? – начал разговор издалека Гилас. – Тебе знакомы места, где я вырос.
Акастос искоса взглянул на него:
– С чего ты взял?
– Когда мы встретились в первый раз, ты сказал: «Далековато тебя занесло от родного Ликаса».
Акастос усмехнулся:
– Надо же, запомнил!
– Я помню все, что ты мне говорил. – Набравшись храбрости, Гилас спросил напрямик: – Ты мой отец?
Между тем снаружи ветер затих, будто прислушиваясь. Огонь зашипел, посылая дым и искры сквозь дымовое отверстие в темноту.
Акастос поднял голову и встретился с Гиласом взглядом.
– Нет, – тихо ответил он. – Я не твой отец.
Руки Гиласа сжались в кулаки. А ему так хотелось, чтобы его догадка оказалась верной!
– Ну а вдруг? – не сдавался мальчик. – Просто ты об этом не знаешь. Сам же говорил, что у тебя был сын моего возраста.
– Он до твоих лет не дожил.
– А что, если во время странствий ты встретил мою мать, и…
– Гилас, у меня волосы темные, а ты светлый.
– И что с того? Может, моя мать долго смотрела на Солнце, когда меня носила. Говорят, от этого дети рождаются светловолосыми. Ты ведь однажды сказал, что мы с тобой похожи: оба бойцы, оба складно врем…
– Гилас, я всех своих женщин помню. Точно тебе говорю – я не твой отец.
Мальчик уставился в пустую чашку. Вот и на сердце у него вдруг стало так же пусто.
– А жаль, – тихо произнес он.
– Почему? – спросил Акастос.
В голосе прозвучала непривычная мягкость.
Гилас хотел ответить, что восхищается Акастосом и рад был бы при мысли об отце видеть его, а не расплывчатую тень. Но вместо этого Гилас пробормотал:
– Не знаю. Просто жаль, и все.
Тут Гилас заметил, что Акастос ходит по хижине, собирая свои вещи.
– Что ты делаешь? – забеспокоился Гилас.
– Метель закончилась. Скоро просветлеет. Мне пора.
– Можно мне с тобой? Хотя бы часть пути.
Акастос поглядел на мальчика сверху вниз, и на секунду выражение его лица стало не таким суровым, как обычно.
– Гилас, я заметил, что наши судьбы непонятным образом связаны, но заметил я и то, что когда ты со мной, все идет наперекосяк. Лучше я пойду своей дорогой, а ты своей.
– Нет! – выпалил Гилас.
Мальчик вскочил, но тут же покачнулся. Голова противно закружилась, и он не сумел устоять на ногах.
– Приляг, – посоветовал Акастос. – Скоро полегчает.
– Ты мне что-то подмешал, – с трудом выговорил Гилас.
– Всего лишь подлил тебе в вино чуть-чуть макового сока, чтобы ты не шел за мной. Вот. – Акастос сунул Гиласу за пояс мешочек. – Тут листья крушины, будешь привидений отгонять.
– Ты подсунул мне снотворное.
Мальчик сполз на пол. Веки отяжелели и никак не желали подниматься.
– Ты про Така Зими говорил, – продолжил Акастос. Его голос то звучал будто издалека, то снова приближался. – Мы на горном гребне, иди вдоль него на запад, пока не увидишь сосну, в которую ударила молния. За ней скала, расколотая надвое, и водопад. Шагай в ту сторону. Така Зими внизу, на горном отроге. Старайся держаться высот. Ущелье обойди стороной. Да и вообще, будь осторожнее. Така Зими – святилище Богини. Туда так просто не заявишься.
– Не покидай меня, – хотел попросить Гилас, но не смог пошевелить губами.
Когда мальчик проснулся, огонь уже почти погас. Спотыкаясь, он вывалился из хижины в холодные серые сумерки. Под ногами у Гиласа уныло свистела поземка. Акастос не оставил ни единого следа, будто его здесь не было.
12
Щурясь на ветру, маленькая львица наблюдала, как мальчик поплелся обратно в свое логово.
С печалью в сердце она отвернулась и стала подниматься по горному гребню. Теперь с мальчиком все будет хорошо. Львица спасла его: привела к человеку с черной гривой, и тот о нем позаботился, совсем как раньше. А сейчас ей самое время уходить. Оставаться опасно, иначе она совсем запутается.
Метель закончилась, и лесные жители вышли из укрытий. Дрозды-белобровики стрекотали на ветках, стряхивая на маленькую львицу Белое-Мягкое-Холодное. Поводив ушами, она уловила карканье воронов и ускорила шаг. Так вороны каркают, только когда найдут мертвечину.
При виде нее птицы разлетелись врассыпную, но стоило маленькой львице понюхать тушу, как она тут же отпрянула, с отвращением дернув хвостом. Перед ней человеческое тело, вдобавок покрытое жуткими черными пятнами. Львица уже усвоила: к таким лучше близко не подходить.
Вот Тьма поглотила лес, а она все бродит по горе в поисках пищи. Живой дичи не попадается, туш тоже. Даже костей не видно.
Вдруг она услышала потрескивание дров в костре и голоса людей. Маленькая львица уже хотела дать деру, но тут почуяла аромат мяса.
Ощетинившись от страха, она тихонько подобралась поближе и принюхалась. О да! От запаха оленьей крови рот сразу наполнился слюной.
Страх боролся с голодом, и наконец голод победил. Стараясь ступать как можно осторожнее, маленькая львица почти ползла между соснами.
Налетел еще один порыв ветра, и в нос ей ударил человеческий запах. Она застыла как вкопанная. На прогалине сидели те самые страшные люди с хлопающими черными шкурами на плечах, которые убили ее прайд.
