Глаз кота - [32]

— Вы очень похожи, — говорит им Билли.

Первый мужчина усмехнулся.

— Мы — убийцы белликанов — семи Макосов Ципакна и Кейбракан, — ответил он.

— Это мы, — подтвердил второй. — Мы спустились к Ксибалбу, перешли реку Коррупции и реку Крови. По Черной тропе, направляясь к дому Властелина Смерти.

Другой кивнул:

— Мы проделали с ними интересную штуку; оба победили и оба проиграли,

— сказал он.

И они заговорили в один голос:

— Мы видели предводителей гуннов и вакубов и входили в огонь.

Билли отхлебнул своей болч.

— Вы меня помните, — сказал он тому, кто был моложе. — Вы из Тобадзичинов, и ты, — уже к другому, — Нэйенезгани — воины-близнецы моего народа; я всегда знал, что вы так и должны выглядеть.

Оба улыбнулись.

— Верно, — подтвердили они. — Мы немного прошли по окрестностям. — Здесь нас узнавали как Ханахпу и Кебалэкви. Встань и посмотри на то темное пятно.

Билли поднялся и посмотрел в конец грота и увидел там тропу, ведущую вниз. Дора стояла на ней и смотрела на него.

— Иди, — говорит Ханахпу.

— Иди, — эхом вторит Кебалэкви.

Она отступает. Когда он идет за ней, он слышит крик птицы.

Билли вышел из трип-бокса и огляделся. В темноте сверкали тропические звезды. Воздух был прохладный и влажный, по нему раздавались запахи, похожие на аромат только что распустившихся листьев. Прохлада говорила, что ночь кончается.

Он вышел за станционную ограду, где увидел знак. Да. События шли своим чередом, как он и предполагал. Билли вошел в гигантский археологический парк Чичен-Итца.

Он поднялся на невысокий холм. Узкие тропы разбегались по всем направлениям. Они были слабо освещены; то тут, то там он увидел чинно гуляющих людей. Можно было разглядеть массивные темные древние постройки, темнее ночного мрака. Периодически части развалин на мгновение освещались для ночных зрителей. Он вспомнил, как где-то читал, что прогулки по намеченному маршруту, разные указатели вдоль дороги с разъяснениями компьютеров и ответами на интересующие вопросы очень познавательны.

Он шел. Развалины индейского поселения были огромны, мрачны и величаво спокойны. Ему было удобно шагать по дорогам. И Кот мог не найти его здесь. Билли понимал это как и сказанное Котом. Он в некотором роде предал себя, так как его конечный пункт отпечатался в мозгу, уже тогда, когда он наугад назвал координаты, которые привели его сюда. Отправившись в путь к последнему месту, он ждал встречи со своим врагом.

Потом он тихо рассмеялся. Ничто не мешало ему остаться здесь, пока Кот не появится.

Некоторые из наиболее старых развалин, мимо которых он проходил, были защищены силовыми полями, в другие разрешалось входить и гулять там. Билли вспомнил об этом, когда пробирался через силовое заграждение — слабое, сильнее, еще сильнее, вовсе непроходимое. Это напомнило ему клетку Кота в Институте. Она также была наэлектризована, могла ударить током, который усиливался в прямой пропорциональности к воздействию изнутри. Кот редко наталкивался на нее из-за особой чувствительности к электрическому току. Так было, когда Билли пленил его случайно, когда Кот натолкнулся на силовое заграждение одного из базовых лагерей, сделанное для предотвращения побегов или для засады. В памяти вспыхнули вдруг новые воспоминания.

Справа от него блеснул свет, Билли остановился и присмотрелся. Здесь он прежде никогда не был, но представлял это место по прочитанному. Это был Храм Воинов, ощетинившийся колоннами, их тени чернели на стене, Билли вошел туда.

Свет исчез раньше, чем он дошел, но место прекрасно представлялось по памяти. Он прошел дальше и обнаружил, что блокирующего силового поля нет на его пути; он прошел и начал подниматься по лестнице, оказавшейся перед ним.

Когда он добрался до верхней площадки, осмотрелся и увидел, что он близко к востоку; сел, прислонившись к стене маленького строения в центре. Билли подумал о Коте и желании смерти, завладевшем им, потому, что он не смог приспособиться и перестать быть навахо. Но так ли это? Он вспомнил недавние годы ухода. Сейчас они для него были засыпаны пеплом. Но его народ долгие годы ощущал привкус этого пепла, страдая, скорбя и покоряясь, никогда не теряя гордости и благородства. Иногда прикрываясь цинизмом, часто бросая вызов, они оживали. Некоторые из них пока были в его душе, как его собственная мольба о смерти. Потом он задремал, и перед ним проплыли воспоминания, о которых он и не думал.

Проснувшись, он увидел, что солнце уже высоко. Билли полюбовался переливами цветов проснувшегося мира. Здесь ему нечего было делать, дожидаясь Кота. Он понимал это. Он должен противостоять своему чинди.

…После завтрака, решил он. После завтрака…

— Мне наплевать! — заявила Мерси Спендер потянувшись за бутылкой одной рукой, держа стакан в другой. — Я хочу еще выпить.

Элизабет Брук положила руку ей на плечо.

— Мне так не кажется, дорогая. Ты волнуешься и…

— Знаю! Вот потому и пью!

Внезапно щелкнув, отпало дно бутылки. И джин вылился на пол. Запахло можжевельником.

— Что?..

Уолтер Сэндс усмехнулся.

— Моих рук дело, — сказал он. — Мы пока нужны тебе. Знаю, что тебе хочется пойти и отдохнуть в доме. Но нам будет лучше, если ты будешь здесь. Подожди немного.