Глаз дракона - [3]

— Незачем? Там восемь трупов лежат в грязи! Семь сынов и одна дочь, которых оставила жизнь. А вы — не хуй собачий, вы — старший консультант полицейского департамента. И это ваша работа — ковыряться в трупах… но только не в этих? Вы хотите сказать, Ву, что вы знаете что-то о таких убийствах? Официальные убийства, санкционированное умерщвление… передать дело в СБ, федералам, партии?

Икнув от нервов, Пиао понимает, что рукой до сих пор держится за плечо доктора; и чем злее он становится, тем сильнее стискивает его. Он убирает руку.

— Вываливайте всё, что я вижу на дне ваших глаз, или ждёт вас высокий дом и долгое падение…

— Вы не смеете мне угрожать, старший сле…

Вонзается, как острый нож в жирную свинью.

— …говорите, или помогите… — Щекой к щеке. Губами к уху. Дыханием к дыханию, — …или можете начинать отращивать крылья.

Улыбка Ву превращается в гримасу, будто он наступил в кучу говна.

— Пиао, опасный вы человек. Вы поднимаете волну там, где не стоит. Смотрите, следователь, тот, кто не умеет плавать, может и утонуть в волнах.

— Как это романтично, доктор, только объясните, какого хуя это всё значит.

— Это значит, старший следователь, что вам надо бы уходить. Как вы поступали раньше. Как все мы поступали раньше. Уходить. «Тот, кто выковал меч свой и точит его, скоро даст ему волю».

Ву медленно отошёл от причала, полосатые тени пролегли на его лице, когда он поднимался на набережную к Бунду. На своём утомительном пути вверх он прошёл мимо Яобаня.

— Ни хуя себе скорость, док. Что, можно грузить их?

Старик поднял руку и жестом послал его подальше, будто отмахнулся от назойливой мухи. Улыбка застыла у него на лице. Он отводил глаза. То ли он вглядывался в себя, то ли в тёмный горизонт. И шёл дальше. Прожектора заливали всё яростным белым светом. Тени мельтешили, формы текли. Недоношенный рассвет. Старик унёсся прочь, вдавив педаль газа в пол.

— Хуя себе, Босс, что это с нашим маразматиком? Вот уж не думал, что он когда-нибудь так перепугается трупаков. Мне казалось, он уже всё на свете повидал…

— Да уж…

Пиао отошёл от причала. Тень, свет, тень, свет… у него в глазах. Он шёл по следам старика.

— Что тут было-то, Босс?

— Было то, что наш досточтимый доктор не собирается работать с нашими лежащими в грязи друзьями…

Старший следователь харкнул по ветру, в сторону трупов.

— …и пальцем их не коснётся. Он что-то знает, и отказывается даже обследовать их.

— А что, у него есть такое право? Отказаться вскрывать труп?

Грязь всё глубже. Пиао идёт впереди, Шишка следом. Слабая вонь говна штурмует их ноздри.

— Есть или нет, а он отказался. И что теперь делать? Восемь трупов, и даже некуда их увезти. Неясно, ни кто они такие, ни как умерли… а если уж человек с репутацией Ву отказывается с ними работать, остальные точно соскочат.

— Пиздец. Но вы же не имеете в виду Шефа?

Грязь заливает ботинки и пачкает штаны. Чёрная, отполированная столбами белого света.

— Слушай, деревенский паренёк, не хочу своими руками лишать тебя иллюзий, с этим прекрасно справится и работа, но Шеф Липинг, как любой начальник отдела полиции, в первую очередь политик, а уже потом полицейский. У него больше мохнатых лап в разных лагерях, чем у сороконожки. Если он почувствует запах Партии, как чувствую его я… или если не увидит возможности слупить с кого-нибудь денежку, он бросит это дело в помойку. Если понадобится, вместе с нами.

— Босс, а вы ведь циничный ублюдок?

Грязь всё глубже. Пиао по-прежнему впереди, Шишка за ним. Оазис слепящего света. Он поворачивается лицом к косоглазому детективу.

— Если это необходимо для выживания…

Снова он плюёт в сторону трупов. Ветер подхватывает его начинание, плевок почти долетает до тел.

— …так что цинизм полезен для здоровья. Как бы хотелось дать этот совет вот им.

Секунды молчания, размеченные лишь отзвуками первых машин на Шаньсилу.

— Может, ну его на хуй, это дело?

Пиао смеётся. Одноразовый смешок. На такие смешки нанизана его жизнь и карьера.

— Почему бы и нет? Что такое восемь трупов для города в тринадцать миллионов. К тому же ко мне в холодильник восемь человек не влезут.

— Ко мне тоже.

Оба смеются. Яобань громче. Смех его плывёт, как отвязавшаяся лодка. Старший следователь завидует человеку, который не потерял ещё способности так смеяться.

— Сделать вид, будто мы пахали… собрать предварительное заключение, а потом спихнуть дело. Например, на СБ. Ещё одна папка в картотеке…

Шишка кивает, даже как-то яростно.

— …пусть сначала отработает фотограф, а потом надо перерыть грязь, вдруг где что найдут. Связаться с больницами. Для начала попробуй № 1. Хуандун на Сучжоу Бэйлу. Может, они возьмут пока трупы. Если откажутся, звони в Цзяотун, ещё можно попробовать в Университет Фудань. Ещё Академия наук в Сехуэй. Короче, найди место, где без тысячи вопросов примут тела.

Гораздо увереннее идёт Шишка к машине. На губах его подрагивают вышептываемые слова, снова и снова, как у попугая с психическими отклонениями: «…принять тела, и без тысячи вопросов… место, где их примут, и без вопросов…»

Перед лестницей он останавливается, смотрит через плечо на старшего следователя. Силуэт, выброшенный на безлюдный берег, в грязь и мусор.