Глаз дракона - [105]
— Иногда мне кажется, что я уже мёртв. С тобой такого не бывает?
Пиао крутит руль, бросает машину мимо первого барьера. Мелькают размытые полосы, будто ночь режут длинными ножами. Стонет резина. Вдали стоит город. Поворот, юз… грубый, морщины лица Ву покрываются потом. Второй барьер пролетает вытянутыми белыми и длинными, светящимися красными пятнами. Тормоза вдавлены в пол. Фары высвечивают лишь черноту впереди, когда машина останавливается. Мотор заглушен. Тишина давит на уши холодной и неотвратимой волной; её нарушают лишь ритмичные всхлипы дыхания, пробивающегося через стиснутые зубы старика. Пиао роется в кармане, бросает Шишке на колени ключи от наручников. Яобань отцепляет ремни, поправляет форму. Потом нащупывает дырку замка в наручниках дрожащими пальцами. Вытаскивает Ву из машины на мост. Холодно. Дыхание облачком срывается с губ. Пот высыхает вмиг. Доктор поправляет галстук.
— Мудрое решение, старший следователь. Наконец-то вы приняли хоть одно мудрое решение. Такой безрассудный поступок не может принести никакой пользы.
— Тащи его сюда.
Пиао уже обходит капот машины. Тень его лежит на рифлёных балках, обрывается во тьму. Шишка натягивает цепочку, Ву волочится за ним. Сколотый бетон держится на ржавой арматуре и балках. Мост обрывается очень резко… в пяти метрах впереди. Река далеко внизу, но увидеть её невозможно. Будто её нет совсем. Словно перед ними провал. Глубокий. Чёрный.
— Берёмся за ноги.
Яобань подтаскивает доктора к себе, отстёгивает наручники. Поднимает его на руки. Прижимает к себе. Такой лёгкий… просто мешок с костями. И тем напоминает его собственного деда. Как он водил его от кровати до туалета. От кровати до туалета. Рак ухватил его своей клешнёй. Выжег его. Опустошил. Такой лёгкий… просто мешок костей.
Край моста. Они берут доктора каждый за одну ногу. Становятся на колени; холод от бетона разливается по бёдрам. После недолгой борьбы свешивают доктора за ноги через край моста. Тело его яростно дёргается. Рубашка, жилет… задрались над животом, на грудь. Ниже головы машет полами пиджак. Мелочь из карманов высыпается в темноту.
— В ту ночь на берегу, что ты узнал, кого-то из покойников, или способ, которым их лишили жизни?
Ничего. Только длинная тонкая струйка слюны сбегает у него с губ, болтается напротив панорамы города… ожерелье из живого света.
— Говори. Я же скину тебя туда, доктор.
Ву с усилием поднимает голову. Глаза его не отрываются от Пиао. Он подбирает слова. Ветер, острый, как занозы, часть их уносит прочь.
— Вы… опасный глупец, старший следователь. Я старый человек… не надо меня бросать туда. Вы не посмеете… казнят… будет кончено. Остановитесь. Подумайте. Я …ший консультант полицейского депа…
Голова его обессиленно падает вниз. Внизу громыхают огни Падуна, растянувшись жестоким штрихкодом.
— Говори. Рассказывай, что ты знаешь!
Звук. Смех? Чувство юмора не оставило его, или это отдушина для ужаса?
— Мне нечего сказать. Не… глупым, старший следователь… немедленно… наверх.
Мир жестоко кренится. Полукрик, придушенный, унесённый ветром. Пиао отпускает ногу доктора и встаёт. С натужным стоном Яобань принимает на себя весь вес старика.
— Босс?
Но старший следователь не обращает на него внимания. Просто стоит и смотрит на Ву. Марионетка, висящая на фоне черноты, и почти все нити обрезаны. В паху доктора медленно расплывается пятно. Темнеет. Темнеет. Ползёт до пояса штанов. Моча струйкой сбегает по вспучившемуся животу. По груди. Доходит до подбородка, бежит по щекам, по кончику носа, по лбу… и дождём сыпется вниз. На фоне города кажется россыпью алмазов. Доктор дышит тяжёлыми рывками. Но молчит. Пиао становится на колени, руки кладёт на кисти Шишки. Медленно, осторожно, уверенно отжимает большие пальцы, по очереди, от лодыжек доктора.
— Бля, Босс, вы чего творите? Мы не можем, это же главный судмедэксперт города.
Руки Шишки скользят, не могут удержать человека. В голове он уже прокручивает падение манекена. Как он ныряет… теряет очертания, теряет форму, когда его пожирает ещё более тёмная темень.
— Нет, Босс. Нет…
Внизу старик кашляет, плачет, выплёскивает слова. Губы намочены смесью мочи, пота, слёз, слюны.
— Скажу… скажу… я всё вам расскажу.
Секунда молчания, прежде чем Пиао открывает рот. Он узнаёт слова, но голос чужой.
— Ну так расскажите.
— Завтра… увидите, завтра. Станет… ясно. Всё… узнают всё. Господи, помоги вам.
Проходит несколько секунд, и Пиао снова открывает рот. Узнаёт слова, и голос в этот раз тоже знакомый.
— Вытаскиваем его.
Пока они ведут доктора к машине, тот вытирает рукавом лицо.
— То, что вы со мной сделали, в этом не было не-необходимости, старший следователь. Я — человек принципов. Че-че-человек моральных устоев, п-принципов…
На груди по рубашке расплывается пятно блевотины. Штаны обоссаны. Но слова спокойны, как камни. Взгляд твёрд.
— …то, что вы сделали, это н-неправильно. Надо было апеллировать к этим моим качествам. Мне просто надо было быть у-уверенным, что я могу говорить о тех вещах, которые вызывают у меня отвращение, и это не будет у-угрожать моей бе-безопасности. У меня тоже есть се-семья…
Американский конгрессмен Эван Кендрик неожиданно становится мишенью для арабских террористов. Оказывается, именно он был тем неизвестным героем, освободившим заложников в Маскате. Теперь террористы решили отомстить ему. Вместе с красавицей, которая спасла ему жизнь, Эван вступает в смертельную схватку со злом. Судьба Кендрика и, возможно, всего мира находится в руках загадочного и опасного человека, известного под именем Махди.
У безупречной супруги восходящего американского политического деятеля есть опасные тайны, которыми она готова поделиться с его избирателями.
Политические триллеры уже несколько лет наводняют популярный книжный рынок, и их темами были убийства или почти убийства правительственных деятелей, холодная война, а в последнее время — интриги на Ближнем Востоке. Многие из этих триллеров беззастенчиво были переработками ещё римских трагедий, а их персонажи — менее чем тонко замаскированными версиями выдающихся мужчин и женщин в новостях. Одна из лучших или, по крайней мере, одна из самых занимательных — эта новая книга Колина Форбса. «Каменный леопард» очень похож на документальную беллетристику, любимую такими писателями, как Фредерик Форсайт, автор знаменитого «Дня шакала». Действительно, есть несколько сходств с «Шакалом» в «Леопарде». Обе книги используют в качестве своих главных героев политических лидеров Франции, и обе книги имеют дело с неминуемым убийством президента этой республики. «Шакал» был о заговоре с целью покончить с Шарлем де Голлем; «Леопард» — о плане устранения высокопоставленного французского политика, характеристики которого, как обрисовал Г. Форбс, мало чем отличаются от президента Валери Жискара д’Эстена. И, как и «Шакал», книга Форбса не натянута, динамична и заслуживает доверия тем, что персонажи говорят так же, как персонажи в реальных правительствах. Г-н Форбс явно опирался на текущие события, такие как растущее коммунистическое влияние во Франции и других частях Европы. Сам роман рассказывает о высокопоставленном правительственном чиновнике, который тайно является русским агентом и планирует включить страну в Советский блок. Кульминация захватывает, и разгадка книги — которая включает в себя личность коммунистического агента — искусно скрывается до самого конца. Приверженцы текущих событий найдут эту книгу особенно интригующей, но для любителей триллеров «Леопард» должен оказаться очень увлекательным и быстрым чтением. Некоторые элементы дизайна обложки книги предложены иноязычным издательством.
В сборник включены политические детективы, объединенные одной темой — разоблачение подрывной деятельности империалистических спецслужб, в первую очередь ЦРУ США, в разных регионах мира. Советские писатели и журналисты — В. Викторов, В. Кассис, Л. Колосов, М. Князьков, Е. Коршунов, В. Тимофеев — рассказывают о «черных делах» спецслужб — главных «антигероев» этой книги. Сборник воспитывает чувство высокой политической бдительности.
Остросюжетная повесть рассказывает о движении борцов бельгийского Сопротивления и участии в нём советских граждан в годы второй мировой войны.Сюжет повести — розыски советским лётчиком Виктором Масловым участников партизанского отряда, в котором сражался его отец, Борис Маслов, погибший на территории Бельгии в борьбе против немецких оккупантов.
Что делать японской виолончелистке-виртуозу, которую зовут на гастроли в Европу и Америку, а она патологически боится самолетов? Плыть морем? А что, если в заблокированном Панамском канале судно будет захвачено боевиками? Вспомнить давние уроки карате и в одной вспышке кровавого безумия выплеснуть все накопившиеся с детства фобии. Да и переносной зенитно-ракетный комплекс советского производства не так уж сложен в обращении…