Главный рубильник - [34]

– Ками… – Фукс снова загремел стулом. – Тебя спрашивают, что ты думаешь об…

– Ничего, – чуть резче, чем следовало, оборвала мужа госпожа Кобр. – Что я могу думать, если я ничего не знаю? Об исчезновении ничего не знаю. Но у нас маленькая деревня, и зато все известно о том, что никуда не девается, что не исчезает. Например, о сестричках Больб. И об их матушке. Их папочка безобидный малый, вечерами он только и думает, как бы пропустить лишний стаканчик, что и сотворяет с помощью моего Фукса. Но их матушка….

– Ками! – простонал староста.

– Я поздно вышла замуж, – коснулась грубыми ладонями глаз Камилла. – Но бог послал мне четырех ребятишек, пусть и в зрелом возрасте не так легко рожать. Но теперь я радуюсь, что они еще малы, иначе Лера Больб точно так же попыталась бы окрутить моих парней, как она сделала это с Питером. Если бы он мог видеть, то, что видят другие!

– А что видят другие? – заинтересовался Марцис.

– То, что ее старшая дочка уродина и круглая дура! – выпалила Камилла. – А младшая – ведьма, как и ее мамаша! И если Питер действительно исчез, то для того были причины! Возможно, что кто-то открыл ему, наконец, глаза!

Камилла умолкла, покраснев от возмущения, а Фукс тяжело вздохнул и попытался объяснить.

– Господин советник, поймите. У нас и в самом деле маленькая деревня, и пост старосты не так важен, как где-нибудь в приличном поселке, но мы тут так сговорились между собой, что не стоит дурить парня. Когда он был еще мал и цеплялся за юбку Сандры, все решили, что не надо ему намекать на отсутствие отца, тем более что дед его вскоре умер, и он остался только с матерью, да и колдовать на него не надо. Ну, это как прыгать и бегать возле безногого, понимаете? Так вот, Камилла огорчена тем, что дочки Леры Больб оказались не слишком честны.

– Не слишком честны? – фыркнула госпожа Кобр. – Да они наглы и беспардонны! Я не удивлюсь, кстати, если они не только заморочили голову парню, но и друг другу!

– Но как это могло повлиять на исчезновение Питера? – спросил Марцис.

– Откуда я могу это знать? – удивилась Камилла. – А что, если проклюнулся в нем этот самый дар? Он ведь, правда, отличный парень. Всегда всем помогает, словно чувствует какую-то вину, что он не такой как остальные. Вот, обещал забор нам поправить. Забор наш, конечно, околдован, но когда забор падает, чего уж его приукрашивать его магией, об него и споткнуться можно! Скорее бы уж возвращался Питер!

– Он не вернется, – строго сказал Марцис.

– Как же это? – испуганно поднесла ладонь к губам Камилла.

– Пока не знаю, – признался Марцис. – Но должен узнать. Скажите, кто-то из деревни мог желать ему зла?

– Так кто же? – испуганно прошептала Камилла. – Никто. Деда Клавдия он на реку водил, рыбу ловить помогал, мальчишкам моим свистульки вырезал, да и те же Больб большего вреда, чем родней стать, не могли замышлять против парня. Он же хороший… был.

– Хороший, – в тишине повторил Марцис. – А его мать? Что за ссора случилась у него с ней?

– Да разве то ссора? – раздраженно махнула рукой Камилла. – Размолвки были. То она ему отказалась имя отца назвать, то торопила его с женитьбой, словно опоздать в бабки боялась, то ходила за ним как тень. Знаете, внимание, конечно, дело хорошее, но если свекольную грядку каждый день рыхлить, то и свекла усохнет. Устал он, вот и съехал от матери, так ведь все равно все делал для нее. Да и теперь, ей же за него пенсия причитается! Конечно, если он и вправду не вернется.

– И большая? – спросил Марцис.

– Сто пятьдесят монет, – поторопилась ответить Камилла. – Она же одна, без отца его вырастила. День и ночь в земле копалась, чтобы хоть что-то заработать, особенно когда отец ее умер, да вы сами посмотрите, мы же ровесницы, а на вид-то она лет на десять старше. Она, правда, никогда красотой не отличалась…

– Да ладно! – раздраженно вмешался Фукс. – Говори как есть – страшна она, как стог прошлогоднего сена после дождя. Одного не могу понять, кто ж позарился на нее, да слепил ей этакого красавца? Если только этот самый Сон Сонг по большой пьяни!

– Нет, – мотнула головой Камилла. – Певец этот за пять лет до рождения Питера умер. Другой кто-то. Не говорит она, молчит, и очень не любит, когда с ней об этом разговор заводят. У нас даже говаривали, – Камилла понизила голос, – что сам ее папочка ей сына и слепил. Хотя, опять же в кого Питер таким красавцем уродился?

– Да брось ты болтать, что, не попадя! – возмутился Фукс. – Как он мог слепить? Да он уже в год рождения Питера еле ноги переставлял после королевской темницы! Да и не было его еще дома, когда понесла Сандра!

– А ты не дергай меня, – почти закричала Камилла. – Что знаю, то и скажу! И то, что ты с соседкой закручивал, тоже! Пусть спасибо скажет, что воли тебе не дала, а то я б не только тебе волосы повыдирала, но и ей….

09

У входа в дом семейства Больб стояла точно такая же скамья, как и у дома старика Клавдия. Марцис провел пальцами по гладкому, украшенному резьбой дереву, спросил у смуглой девчушки лет шестнадцати, оседлавшей резную спинку.

– Питер скамейку ставил?

Девчушка усмехнулась, подобрала под себя ноги и ехидно скривила губы: