Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ - [197]

— Если бы вы захотели стать шпионом КГБ, как бы вы это сделали?

Немного подумав, я ответил.

— Это было бы не так уж трудно. У меня есть негласный, но вполне санкционированный контакт с высокопоставленными лицами из КГБ, и время от времени я исчезаю для встреч и бесед с ними по интересующим нас вопросам. Если бы я захотел стать шпионом КГБ, я легко бы замаскировал это моим официальным контактом с ними. В чем это могло бы заключаться? — спросил себя я. Пара листочков бумаги, переданных на одной из таких встреч, и у нас в советском отделе была бы очередная катастрофа.

Позже я узнал, что из 42 человек, опрошенных этой контрразведывательной группой, только Олдрич Эймс запнулся на этом вопросе.

Парк Айдлвуд, Вена, штат Виргиния. 16 декабря 1991 года

Боб Хансен заложил свой последний тайник для КГБ под пешеходным мостиком. На этот раз в тайнике был секретный документ под названием: «Первое главное управление КГБ: структура, функции и методы». Этот документ мог представлять интерес для ПГУ.

В записке Хансен сообщил, что получил повышение по службе и на новой должности теперь не будет напрямую связан с советскими делами.

Вскоре Хансен прервет контакт с Москвой. Во время деловой поездки в Индианаполис, в конце 1991 или начале 1992 года, он снова зайдет в католический храм и признается священнику, что является русским шпионом. Точно так же, как это было в 1980 году, когда его жена «застукала» его, он обратился к церкви за искуплением своих грехов. Теперь он решил закончить свою двойную жизнь.

Вполне возможно, однако, что решение Хансена не было исключительно результатом его религиозных убеждений. Вероятно, крах Советского Союза и смятение в КГБ подвели его к мысли, что шпионаж в пользу Москвы больше не имел смысла. Он так и не сможет полностью прекратить это. Восемь лет спустя он снова начнет работать на русских. В последний раз.

Лэнгли. 31 декабря 1991 года

Советский Союз прекратил существование. Без каких-либо фанфар подразделение советских солдат в последний раз спустило над Кремлем советский флаг с серпом и молотом, подняв вместо него трехцветный флаг России.

Все кончилось, подумал я. Все, что мы называли холодной войной, завершилось. Это было хорошее ощущение. Это не была «сухая» победа ни в коем случае. Но все-таки мы их победили. Наши противники из КГБ были очень способными. Может быть, мы не были такими же талантливыми, но наша система оказалась лучше. По большому счету, мы, наверное, были тоже достаточно хороши.

Я помню реакцию многих гостей нашей рождественской вечеринки, устроенной в коридоре штаб-квартиры, когда мы раздавали гостям сувениры, которые исключительно тонко отражали наши действия за этот и за многие предыдущие годы. Это была пуговица-значок белого цвета с изображением красного серпа и молота и красной надписью сверху: «Советский отдел, Рождество 1991 года». Чуть пониже справа от символа СССР были слова:

«Партия окончена».

Но она не была окончена — еще нет.

Эпилог

Вместе с последним спуском над Кремлем советского флага с серпом и молотом, означавшим конец Советского Союза, перестал существовать и Советский/Восточноевропейский отдел ЦРУ. Вместо него в Лэнгли появилась Центральноевразийская опергруппа, впоследствии ставшая Центральноевразийским отделом, задача которой была в большей степени связана с проблемой отслеживания распада советской империи, чем с наступлением на нее со всех сторон. От Балтики до Кавказа и в Центральной Азии ЦРУ быстро устанавливало новые связи со службами разведки и безопасности наций, поднимавшихся из пепла Советского Союза.

Многие новые независимые государства были готовы установить отношения с ЦРУ как противовес советской разведке. Джон МакГафин, возглавивший этот отдел в январе 1992 года, был озадачен заявлением первого президента Туркменистана о том, что он рад визиту высокопоставленного представителя ЦРУ, который может рассказать ему о попытках Москвы шпионить за его новым правительством. Когда они устроились беседовать в кабинете президента, его первый вопрос к МакГафину был: «Здесь можно говорить безопасно?»

На первых порах новые резидентуры ЦРУ в Центральной Азии были малочисленными по составу, и интерес Центра к ним был невелик. В начале и середине 90-х годов было трудно представить, что из Узбекистана может поступать разведывательная информация, которая будет представлять интерес для президента Соединенных Штатов Америки. Вашингтон наслаждался новым мировым порядком, а в Лэнгли энергично искали новую точку приложения своих сил, новое оправдание своего существования.

Но даже в тот период, когда Управление пыталось реорганизоваться и перестроиться, не прекращались попытки раскрыть тайну, окружавшую потери 1985 года. Вплоть до февраля 1994 года, когда ФБР прижало «ягуар» Олдрича Эймса к тротуару и арестовало его по подозрению в шпионаже.

С момента этого ареста ЦРУ утверждало, что Эймс был разоблачен исключительно в результате кропотливой аналитической работы, но это еще не вся история. Есть одна часть этой головоломки, которая почти 10 лет оставалась тайной. Разоблачить Эймса помог агент ЦРУ из числа русских. Он не знал имени Эймса, но сообщил информацию относительно дат, мест и времени встреч, которая вписывалась в биографию только одного подозреваемого — Олдрича Эймса.