Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ - [182]

Европейская столица. 1 августа 1991 года

«Клеттеринг» имел ученую степень по России и принадлежал к числу наиболее способных оперативных работников своего поколения в советском отделе. Он был заместителем в Москве у Майка Клайна, а теперь работал в Лэнгли и занимался нашими внутренними операциями; но в данный момент он сидел на веранде приморского ресторана в одной из европейских столиц и вел одну из самых необычных бесед в своей карьере.

На организацию встречи ушло несколько дней, но в конце концов это удалось. Напротив него сидел аккуратный, с изысканными манерами, офицер КГБ — тот самый, на которого ссылался работник резидентуры как на источник сенсационной контрразведывательной информации, так взволновавшей Редмонда, по крайней мере на первых порах.

Клеттеринг подробно пересказал русскому собеседнику информацию о проникновении в советский отдел, которая якобы была получена от него. Русский внимательно и с большим интересом выслушал рассказ.

— Это действительно серьезная проблема, — сказал наконец он. — Но это не имеет отношения ко мне. Это имеет отношение к вашему работнику. Я с ним встречался, но, должен огорчить вас, все, что он вам рассказал, — плод его фантазии. Но очень богатой фантазии!

Работника нашей резидентуры уже перевели в Вашингтон, и, когда он был подвергнут более строгому допросу, от его уверенности и самой истории мало что осталось. Но он все еще пытался выкрутиться, так и не признав, что выдумал всю эту историю. В конце концов он решил, что достаточно прослужил в ЦРУ, и просто подал в отставку. Еще одна глава в поиске правды завершилась, и в ней не оказалось ничего, кроме лжи.

Как и предыдущая тревога, вызванная перебежчиком-пьяницей Сергеем Папушиным, утверждавшим, что он знает о проникновении КГБ в московскую резидентуру ЦРУ, история, придуманная работником нашей европейской резидентуры, была ложной. Это оказалось еще одним тупиком за последние годы на пути поиска разгадки провалов 1985 года. Ничего путного не вышло и из таинственного «мистера Икс», анонимного «добровольца» в Германии, который предупреждал, что безопасность связи ЦРУ была нарушена. Ничего не вышло и из наших попыток проверить эту версию путем легендированных комбинаций по ложной вербовке советских разведчиков, в том числе и проводившейся с моим участием в Найроби. Не было выявлено признаков того, что КГБ читал нашу переписку, поскольку Советы не принимали никаких мер в отношении тех советских офицеров, которых мы «подставляли» в своей шифропереписке. Расследование снова оказалось на нулевой отметке.

9

Москва. 1 августа 1991 года

Ролф все еще с трудом понимал это. Когда в декабре прошлого года он прочел телеграмму с сообщением, что его переводят в Москву, посчитал это шуткой. Руководитель небольшой загранточки в Восточной Германии, Ролф все еще был на уровне Джи-Эс-14, слишком молод для того, чтобы быть кандидатом для самого ответственного назначения в советском отделе. На должность резидента ЦРУ в Москве всегда назначали офицеров из числа членов так называемой старшей разведывательной службы — это был эквивалент генеральского звания.

Но назначение не было шуткой. Ролф сделал правильный вывод из строгого внушения, полученного им от Редмонда, и теперь его вознаграждали за поразительные успехи его берлинской кампании «вербовки в лоб». Выдвижение Ролфа в Москву было частью моих усилий по омоложению советского отдела. Для Ролфа это была мечта, ставшая реальностью.

Ролф знал, что его выдвижение вызвало раздражение некоторых более старших работников отдела, считавших себя более достойными этой должности. Но он был исполнен решимости доказать их неправоту. В то же время он понимал, что успех Берлина будет трудно повторить.

— Во всяком случае, я еду туда, где есть стабильность, — шутил он на прощальной берлинской вечеринке в июне.

Однако весной 1991 года Москву едва ли можно было считать стабильным местом. Теперь Горбачёв ходил по канату между реформаторами, которых когда-то сам привел к власти, и коммунистами, сторонниками жесткой линии, убежденными, что он был ответственным за крушение старого порядка в Восточной Европе и сокращение своей собственной власти. Советский лидер уже давно утратил контроль над темпами перемен, и его перестройка выглядела устаревшей и малопривлекательной даже в глазах многих его сторонников. Он рассчитывал на то, что если сбросит «балласт» Восточной Европы, то Советскому Союзу станет легче и хаос остановится на границе.

Очень скоро выяснилось, что он ошибался. К 1991 году в самых западных Прибалтийских республиках Советского Союза возникли мощные движения за независимость, вынудившие Москву в конце концов прибегнуть к силе. В январе в Литве на короткое время вновь всем стал править страх. Подразделения КГБ и армии вошли в Вильнюс. Против демонстрантов были брошены танки. В ходе штурма телевизионного центра были убиты 14 человек и много ранено. Военная сила в Вильнюсе была применена в тот момент, когда внимание всего мира было захвачено кризисом в Персидском заливе, и этот инцидент получил относительно небольшое освещение на Западе.