Главный калибр - [30]
Между тем быстро надвигались сумерки. Море дышало теплым туманом. Он становился все гуще и непрогляднее. Решили заночевать в бухте и по радио вызвать подкрепление. Мало кто из моряков смог вздремнуть в эту ночь.
Катера с десантом морской пехоты пришли на рассвете. Все вздохнули с облегчением. Тяжелую усталость как рукой сняло. Командиры собрались на совещание. Оно было коротким, Вскоре лейтенант Николаев спустился к себе в каюту. Он вышел оттуда принаряженный, подтянутый. Шлем заменил фуражкой.
— Старшины Чанчиков и Голиков, ко мне! — голос его прозвучал так, что те подошли чеканя шаг и поправляя на ходу обмундирование. Лейтенант передал Чанчикову свернутый флаг. — Следовать за мной!
Моряки отправились на берег, взяв курс на самое высокое здание города. Серой кубической громадой высилось оно над сбегающими к порту домами. Три этажа его венчала тяжелая башня с мачтой на верхней площадке. Вблизи это здание выглядело еще мрачней и угрюмей. Это была городская комендатура. Двери оказались запертыми. Моряки остановились в нерешительности: ведь здесь был штаб врага.
Взяв под козырек, Чанчиков обратился к лейтенанту:
— Разрешите?
— Разрешаю!
Ударом плеча Чанчиков высадил дверь. Помещение еще хранило живое дыхание людей и специфический запах, свойственный всяким присутственным местам. На столах стояли чашки с недопитым чаем, лежали деловые бумаги, письма, штампы. На стенах висели противогазы и каски. Кое–где были опрокинуты в стремительном бегстве стулья, рассыпаны патроны. И нигде ни души.
С пистолетами и автоматами наготове моряки обследовали этаж за этажом. Вот и ход в башню. На ее флагштоке висело огромное японское знамя — белое полотнище с красным шаром восходящего солнца посередине. С какой‑то праздничной взволнованностью поднялись моряки на площадку башни. Перед ними раскинулся весь город, его широкий порт с кораблями и гряда сопок, окутанных туманом. Легкий утренний ветерок набегал с моря. И все, куда хватал глаз, было свободно от захватчиков!
Годами, десятилетиями японская военщина готовила здесь плацдарм для нападения, строила порт, железную дорогу, укрепляла высоты, держала тут многотысячный гарнизон. Но нашлась сила, которая сломила надменность самураев. И враг почувствовал эту силу с первого удара.
Моряков пришла сюда горсточка. Эта дерзость, лихая моряцкая дерзость была рождена уверенностью в несокрушимой силе советской державы.
Лейтенант Николаев развернул и расправил взятое с катера знамя. Голиков и Чанчиков привязали его к фалам флагштока. Сорванное японское знамя лежало у них под ногами. И когда все было готово, Николаев скомандовал:
— На флаг, смирно!
Скомандовал так торжественно и строго, точно на них смотрел весь флот. Голиков стал навытяжку. Чанчиков потянул за фал и, как на параде, отрапортовал, что флаг поднят. Из порта донесся треск выстрелов. Это салютовали своему флагу оставшиеся на берегу моряки. Выкатившееся из‑за горизонта солнце тронуло его розовым светом.
Пора было уходить. Но всех сковало странное волнение. Первым нарушил торжественное молчание Чанчиков. Он, видно, хотел сказать, что переполняло сейчас его душу, сказать о том, что стоило отдать родному флоту восемь лет ради этой высшей для военного моряка награды — первому поднять победный флаг.
— Восемь лет… — начал Чанчиков и осекся. Он резко отвернулся, пряча от всех лицо, и вдруг вымолвил тихо и страстно: — Это очень, очень приятно — поднимать советский флаг!
Много наград получил потом тихоокеанец Василий Алексеевич Чанчиков, но самой высокой он считает ту, которой был удостоен августовским утром 1945 года в освобожденной Корее, в Юки.
НЕВОЗМОЖНЫЙ ХАРАКТЕР
Бойцы морской пехоты Тихоокеанского флота разведчик Жуков и пулеметчик Пименов попали в госпиталь в последние дни войны с императорской Японией.
За ними был долг: они еще не рассказали, где и как были ранены. А это для вновь поступающих в любой госпиталь является неписаной обязанностью. Такие рассказы скрашивают немыслимо долгие лазаретные будни. К тому же было известно, что оба побывали в плену у японцев. Всю правую половину лица Жукова украшал огромный вздувшийся синяк. Широкий, как платяной шкаф, Пименов прихрамывал и носил руку на перевязи. Лицо его также хранило следы каких‑то неприятностей.
Сперва они лежали, отсыпались, а потом быстро пошли на поправку. Молчать о своих приключениях дольше было просто бессовестно. И когда после завтрака оба моряка вьшЯш покурить на залитую солнцем веранду, выздоравливающие немедленно взяли их в окружение.
— Ну, как же вы из плена бежали? — не вытерпел старшина, давно лежавший в госпитале и скучавший больше других.
Разведчик и пулеметчик переглянулись. Было ясно, что от рассказа теперь им не отвертеться.
— Не знаю, с чего начать, — замялся Жуков.
— Аты попробуй сначала, — посоветовал старшина.
Жуков помолчал.
— Ликвидировали мы на корейском побережье японские базы, — нехотя начал он. — Пришлось раз штурмовать сопку. Ну, это дело известное: они стреляют, мы стреляем, пыль, жара, — разведчик поморщился, всем своим видом показывая, что о таком скучном и всем знакомом деле рассказывать нечего. — Ну, колючки кашгё‑то на горе растут. Очень неприятно лазить на сопку — сердце с непривычки колотится. А тут еще японцы. Дрались они отчаянно. Особенно нахальничали те, кто был в повязках на голове — повязка белая, а посередине пятнышко красненькое. Сперва мы считали, что это раненые, потом узнали, что такие повязки носят «камикадзе», — штурмовики ихние, а попросту — смертники. Эти особенно вредные: то прикинется мертвым, а потом на тебя с ножом бросится, то с взрывчаткой под танк лезет. Ну, как ни ловчили японцы, а потеснили мы их здорово. Только вышло так, что оторвались мы от своих и остались на сопочке втроем, мы вот двое, — разведчик кивнул на Пименова, — и еще один боец, Семочкин по фамилии. А японцы прут со всех сторон. Признаться, стало мне как‑то неинтересно. Ну, Пименов, сами видите, кЯКой дядя, а вот Семочкин…
50 дней продолжалась величайшая битва советских войск с немецко-фашистскими войсками на Курской дуге. В сражениях под Курском наши войска проявили исключительное мужество, массовый героизм и воинское мастерство. Эта битва закончилась победой Красной Армии, разбившей 30 отборных немецких дивизий, в том числе 7 танковых. Дивизии противника потеряли больше половины своего состава. Общие потери вражеских войск за это время составили более 500 тысяч человек, около 1500 танков, в том числе большое количество «тигров», «пантер», 3 тысячи орудий и большого количества самолетов.
Сегодня Штауффенберг представляется рыцарем на белом коне, выделяющимся на фоне немецкой армии, скомпрометированной преступным режимом и даже ставшей его сообщницей. Подобно героям греческой истории, жертвовавшим своей жизнью ради демократии, Штауффенберг остается в нашей памяти убийцей тирана, тем, кто 20 июля 1944 года хотел избавить свою страну от злого гения, приведшего ее к поражению.Но кем же на самом деле был полковник Шенк фон Штауффенберг?Используя устные свидетельства и неизданные архивные материалы, Жан-Луи Тьерио восстановил жизненный путь этого аристократа, католика, воина и патриота до мозга костей.
Задачей настоящего издания является последовательное изложение фактов о преступлениях против личности, нарушениях гражданских прав и свобод, совершенных в ходе гражданского противостояния на Украине в 2013–2014 гг. В издание включена информация о нарушающих международные нормы в области прав человека действиях государственных органов власти, негосударственных структур и вооруженных формирований. При подготовке издания авторы стремились избегать каких-либо политических оценок; в издании зафиксированы нарушения прав человека и гражданина, осуществляемые всеми сторонами конфликта.Данное издание поможет всем заинтересованным международным и общественным организациям лучше осознать характер происходящих на Украине массовых нарушений прав человека и сосредоточить свои усилия на предотвращение дальнейшей эскалации насилия и преступлений против личности.
В брошюре рассказывается сержантам о подготовке и методической последовательности проведения занятий с отделением по отработке действий в оборонительном бою. Командирам отделений даются рекомендации по организации и проведению занятий не только днем, но и ночью, при действиях в обороне зимой, при обороне реки, при действиях в лесу и в населенном пункте. В брошюре приведены примеры из опыта Великой Отечественной войны.Приведенные примеры и советы по организации и методике проведения занятий, естественно, не исчерпывают всего разнообразия приемов обучения, но могут помочь командирам построить занятия правильна с учетом особенностей современного боя.
«Памятная книжка краснофлотца» содержит основные уставные положения, определяющие обязанности и поведение краснофлотца на корабле, служебное положение и права, а также некоторые правила поведения на берегу, вне службы. Книжка иллюстрирована, в том числе многоцветными иллюстрациями на вклейках, представляя вновь введенные в Красной Армии и Военно-Морском Флоте погоны рядового и начальствующего состава, а также ордена и медали СССР и нагрудные знаки (например, Отличник ВМФ). В справочном разделе помещены сведения о морских узлах, флагах военно-морского свода сигналов, основных морских терминах, а также флагах иностранных государств (национальных, военных и торговых) и национальных опознавательных знаках самолетов и др.
Аннотация издательства: 20 июня 1942 года маршал Роммель атакой с ходу взял Тобрук в Ливии. Как это могло произойти? Почему англичане, имея двукратный перевес в силах, не сумели отстоять эту укрепленную крепость? А в ноябре 1942 года союзники высадились в Северной Африке. Они имели огромное превосходство в силах, однако продвижение вперед было мучительно медленным, и каждый километр пути был обильно полит кровью. Один театр военных действий, но две разные войны… Почему? Об этом и рассказывается в работах Сэмюэля У.