Главный калибр - [10]
Цветкун на мгновение зажмурился — и перед ним, словно кинолента, пущенная с немыслимой быстротой, промелькнули картины родного селения, семьи, друзей, минувших праздников. Свои и соседские ребятишки, которых не брали на демонстрацию, всегда получали алые флажки и носились потом с ними целыми днями…
Простой алый флаг! Как бы он сейчас пригодился. Даже изодранный, наполовину сожженный белогвардейцами флаг первых дней революции — тот, что бережно хранился под стеклом в городском музее. Вот бы его сюда!.. Наверное, и следа от самого музея не оставили гитлеровцы…
И снова промелькнули неотвязные, незабываемые видения разоренного, опустошенного врагами родного края. Никогда, даже во сне, не могло бы привидеться такое, что застали моряки в очищенной от фашистов Тамани и Керчи. Отступая, враг не щадил ничего. Жег и взрывал дома. Рушил санатории. Вырубал сады, виноградники. С каким‑то недоумением глядел Цветкун на остатки линии узкоколейки: на ней были перебиты рельсы. Неужели их дробили кувалдой? Или машинку какую, то для этого приспособили?.
К телеграфным столбам были привязаны похожие на мыло куски какой‑то массы. Оказалось — тол, взрывчатка. Хотели, но не успели перебить даже столбы.
И пепел кострищ, страшных кострищ, в которых были перемешаны с золой человеческие кости. Трупы убитых, замученных советских людей гитлеровцы сжигали. Но сжечь все не смогли, не успели. И моряки натыкались на огромные братские могилы с тысячами трупов стариков, женщин, детей.
А уцелевшие жители рассказывали такое, что у моряка перехватывало дыхание и темнело в глазах. Девушек и молодых женщин не осталось вовсе: их либо угнали в Германию, либо, надругавшись, перебили. Казалось, здесь безобразничали какие‑то взбесившиеся животные, звери, которых надо только уничтожать.
Да, уничтожать и гнать с родной земли, биться не на жизнь, а на смерть, потому что всех может замучить фашистское зверье…
Снова, как чудовищным молотом, потряс высотку шестиствольный миномет. Но мины упали уже по другую сторону блиндажа. Точно отзываясь, тяжко грохнули по соседству снаряды наших орудий.
По наклонному ходу в блиндаж спустился краснофлотец с трофейным автоматом.
— Полундра, старшина. На правом фланге никого не осталось. У пулемета тоже никого. Ежели фрицы пойдут —• там свободно прорвутся. Мне одному не управиться.
Старшина молча поднял глаза на Цветкуна. Тот понял все без слов.
— Что ж. Раз такое дело. Я, значит, к пулемету.
Оба матроса стали пробираться развороченными окопами туда, где они, изгибаясь по высотке, образовывали ее правый край. Пулемет был цел. Но пулеметчики лежали чуть поодаль, обнявшись, точно два крепко уснувших друга. Как и чем их сразило, понять было трудно, да и не было времени узнавать: гитлеровцы могли показаться в любую минуту. Вражеские мины с противным кошачьим воем вспарывали холодный воздух. А это предвещало атаку.
Цветкун прилег к пулемету, проверил. Он был исправен. Обзор хороший, патронов достаточно. Но где вторая, запасная позиция, куда можно перенести пулемет, ежели его тут засекут вражеские минометчики? Цветкун чуть приподнялся и в тот же момент почувствовал, будто кто‑то грубо дернул его за плечо, толкнул горячим в в грудь. Его прижало к холодной земле, под щекой стал таять снежок.
— Ранило? — тревожно спросил, проводивший его сюда краснофлотец. — Э, тебя тут оставлять нельзя. Давай назад в блиндаж…
Он приподнял его внезапно обмякшее тело. Когда Цветкун пришел в себя, он увидел склоненное лицо старшины Александра Ермаченко. Тот уже успел снять с него шинель и намокшую от крови форменку. Вся в крови была и нижняя рубашка. Цветкун надел ее сегодня утром, переодеваясь перед смертным боем, по обычаю, во все чистое. Он еще пожалел тогда, что ему досталась не полосатая флотская тельняшка, а общевойсковая, обычная белая рубашка.
Цветкун рывком сорвал рубашку через голову, прижал к ранам. Одна, рваная, была на шее возле плеча, другая на груди. Из обеих обильно текла кровь. Боли, как ни странно, он почти не чувствовал. Рубашка быстро намокала, тяжелела, из белой превращалась в алую. Он перевернул ее еще раз, промокая ею кровь, как когда‑то в детстве промокал чернила. Вот так — еще раз, до последней капли…
— Постой, что ты делаешь? — крикнул Ермаченко. — Я тебя сейчас перевяжу…
— Брось, — внезапно твердым и звонким голосом сказал Цветкун. — Ни к чему. Вот, возьми, — он протянул ему алую от крови рубашку. — Привяжи к жерди за рукава. И подними. Сигналь. Увидят…
Ермаченко отчаянно замотал головой.
— Старшина, не дури, — еще тверже вымолвил краснофлотец. — Не дури, нет времени. Ни у меня, ни у тебя. Ну, давай, кореш!
Старшина издал какой‑то странный звук, схватил алое от крови полотно и выскочил из блиндажа.
Цветкун услышал, еще успел услышать, как с гулом понеслись над блиндажом тяжелые снаряды и ахнули вдали басы морских орудий, как смолкли вражеские минометы, и ветер донес раскатистое «ура» поднявшейся в атаку морской пехоты.
Донесение в штаб флота о подвиге краснофлотца Цветкуна Михаила Степановича помечено 19 января 1944 года.
КОМСОМОЛЬСКИЕ БУДНИ
Собрание было коротким. Все было совершенно ясно.
Перед Вами история жизни первого добровольца Русского Флота. Конон Никитич Зотов по призыву Петра Великого, с первыми недорослями из России, был отправлен за границу, для изучения иностранных языков и первый, кто просил Петра практиковаться в голландском и английском флоте. Один из разработчиков Военно-Морского законодательства России, талантливый судоводитель и стратег. Вся жизнь на благо России. Нам есть кем гордиться! Нам есть с кого брать пример! У Вас будет уникальная возможность ознакомиться в приложении с репринтом оригинального издания «Жизнеописания первых российских адмиралов» 1831 года Морской типографии Санкт Петербурга, созданый на основе электронной копии высокого разрешения, которую очистили и обработали вручную, сохранив структуру и орфографию оригинального издания.
Книга известного российского писателя-мариниста В. Шигина посвящена событиям, связанным с гибелью атомного подводного ракетного крейсера «Курск».Уникальность информации, документальность и правдивость – вот что отличает книгу В. Шигина от подавляющего большинства изданий на эту тему. Книга основана на документах Главного штаба и Управления поисковых и аварийно-спасательных работ ВМФ. Читатели впервые смогут познакомиться с поминутной хронологией спасательной операции в августе и октябре 2000 года. Немаловажен и тот факт, что, будучи кадровым офицером ВМФ, автор сам принимал участие в обеспечении водолазных работ.
«Памятная книжка краснофлотца» содержит основные уставные положения, определяющие обязанности и поведение краснофлотца на корабле, служебное положение и права, а также некоторые правила поведения на берегу, вне службы. Книжка иллюстрирована, в том числе многоцветными иллюстрациями на вклейках, представляя вновь введенные в Красной Армии и Военно-Морском Флоте погоны рядового и начальствующего состава, а также ордена и медали СССР и нагрудные знаки (например, Отличник ВМФ). В справочном разделе помещены сведения о морских узлах, флагах военно-морского свода сигналов, основных морских терминах, а также флагах иностранных государств (национальных, военных и торговых) и национальных опознавательных знаках самолетов и др.
В брошюре излагаются советы и приводятся примеры организации и методики проведения занятий с солдатами и стрелковым отделением по отработке действий в атаке и при бое в глубине обороны противника днем и ночью. Рассматриваются вопросы совершенствования подготовки солдат и отделения на тактико-строевых и тактических занятиях, на тактических учениях, а также вопросы обучения действиям в различных условиях боевой обстановки: при наступлении с форсированием водной преграды, при бое в траншеях и ходах сообщения, в городе, в лесу и зимой.
Аннотация издательства: 20 июня 1942 года маршал Роммель атакой с ходу взял Тобрук в Ливии. Как это могло произойти? Почему англичане, имея двукратный перевес в силах, не сумели отстоять эту укрепленную крепость? А в ноябре 1942 года союзники высадились в Северной Африке. Они имели огромное превосходство в силах, однако продвижение вперед было мучительно медленным, и каждый километр пути был обильно полит кровью. Один театр военных действий, но две разные войны… Почему? Об этом и рассказывается в работах Сэмюэля У.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.