Главные вещи - [24]

Часы в дороге и в метро Шкет проводил, словно чайник с закрытой крышкой. Накручивал, навинчивал, накалял мысли, но запутывался сильнее. Устав от сомнений, Димка после учебы изучал биографии музыкальных продюсеров. Ужинал и вечера проводил в обнимку с ноутбуком, выстраивая формулу успеха и выискивая полезную информацию. Получалась не такая страшная картина. Продажи компакт-дисков упали, но есть концертная деятельность, фестивали, вечеринки, телевидение, где показывают клипы. Раскрутить группу нужно умело, а в Гимназии Шкета этому научат. Впереди маячили победы и успехи. Зевая, Димка улёгся на кровать, положил голову на подушку и заснул…

Надя Шарапова ехала на новую работу. Три дня назад она проходила собеседование на должность медсестры в психиатрическую больницу, обрадовала маму дебютной записью в трудовой книжке и ощущала себя не студенткой, которой предстоит отучиться на врача, а состоявшимся доктором, знающим секреты и потайные уголки человеческого организма.

Поезд мчал по рельсам, тёмные окна отражали Надино лицо, мелькали провода и станции. Пусть медсестра – не так престижно, как нейрохирург или гинеколог, с чего-то надо начинать. Лучше, чем сидеть, свесив ноги, на маминой шее, причитать и тратить драгоценное время в трясине Интернета. Вечера пройдут в заботах о пациентах.

До больницы от метро бодрым шагом десять минут, прогулочным – двадцать. Подышать воздухом, взбодриться перед сменой, набраться сил, чтобы продержаться до рассвета, утром вздремнуть перед парами, а вечером всласть отоспаться. Трудно, однако никто не говорил, что доктором быть легко. Многие профессора так начинали: кто лаборантом, кто санитаром, кто фельдшером в районной поликлинике. Красную дорожку не подкладывали.

Надя накинула халат, водрузила на голову белоснежный колпак, убрав под него непослушные кудряшки, и доложила о прибытии старшей медсестре Наталье. Наталья коротко объяснила, кому и когда колоть уколы и принимать лекарства, в каких палатах буйные и спокойные, и где достать успокоительное, если кто-то начнёт показывать самодурство.

– Да, запомни. Никакой самодеятельности. В палаты – только с дежурными ребятами. Не дай бог, что случится, сама понимаешь. – Сказала она. – Сима придёт в двенадцать, а до двенадцати левый блок в твоём распоряжении. Мой сотовый за стеклом на столе.

Надя кивнула. Получилось эмоционально, но Наталья не заострила внимания, по опыту зная, что несколько недель волнение преследует новеньких по пятам, а потом всё успокоится, те привыкнут к чудаковатым пациентам, странным выходкам и словам, не связанным с ситуацией. Попрощавшись с Надей, старшая удалилась.

Вечером больница опустела. Врачи и медсестры разошлись по домам, остались несколько санитаров в левом и правом блоках, и Надя осмотрелась. Больница как больница: стены из бетона, хотя друзья и знакомые наговорили, что пол и стены мягкие, чтобы психи не стукались головами и не поубивались; персонал грамотный; Наполеонов, конечно, хватает, но пока не видно: обитатели иного ума попрятались и лишь двое пациентов украдкой поглядывают на Надю из-за угла. Она человек новый, незнакома.

Из правого блока пришёл дежурный санитар Ваня Гаврилов, дюжий широкоплечий парень, гаркнул, и смельчаки заспешили на боковую, боясь богатырской кары. Ваня улыбнулся, сказал Наде, что попьёт кофе, и если возникнет паника, он прилетит быстрее крейсера.

– Вообще у нас буйных нет. Основа в том крыле, – бросил санитар, скрываясь за дверью ординаторской.

Медсестра кивнула и углубилась в изучение процедур. Достала из шкафчика таблетки, рассортировала их по фамилиям, просмотрела назначенные уколы и не заметила, как подошло время.

Больные были спокойные, здесь Ваня не обманул. Лежали, уставив пустые глаза в потолок, и когда Надя подходила, садились на кровати, вытягивали руку, забирая таблетки, запивали и откидывались обратно. Медсестре они напомнили древних роботов, которые пользуются единственной функцией.

– Овощи, – разъяснил положение дел санитар, – едят, пьют, спят и ходят под себя. Но эти лучше, чем там. – Он махнул рукой в направлении другого блока. – Здесь дежурство спокойное.

Надя и Ваня неспеша заканчивали процедуры. Медсестра успокоилась, радуясь, что её не поставили к буйным, а подготавливали постепенно. Санитар шутил и по секрету поведал, что в пятой палате Надю ожидает сюрприз.

– Ты не пугайся, – предупредил он. – Парень безобидный. У него друга убили, вот чердак и съехал.

В пятой палате горел яркий свет. Три койки из пяти пустовали, у окна раскачивался непонятный субъект то ли женского, то ли мужского пола: лицо закрывали грязные пакли волос, а по мычанию определить было невозможно. Ваня скрутил субъекту руки, Надя сделала укол и повернулась к загадочному пациенту.

Паренёк лежал на спине с привязанными руками и ногами. Медсестра подошла и услышала тихий голос.

– Если ты надумал заняться этим проектом, не советую, – шептали губы пациента. – Велика вероятность, что ребята не окупятся. Понимаешь, они пишут песни не для радио. Это не шансон и не попса, их не поставят в клубе… Но они душевны, Ярослав, давай рискнём, чем чёрт не шутит, вдруг получится? А так их уведут, будем локти кусать… Венедиктов никогда не кусает локти. Я многому научился в Гимназии для умников. И первое, что я понял, что нужно просчитывать каждую мельчайшую деталь. Ты помнишь, о чём говорил Эмир, когда вы пришли в школу, он всегда спрашивает о том, чем хотите заниматься?..