Главное - воля! - [17]

Елка щелкнула пальцами:

"С национальной идеей нет проблем. Я что, зря Солоневича с Кара-Мурзой, Паршевым и Кожиновым штудировала? Православие, самодержавие, народность — вполне достаточно. Нужно только слегка изменить смысл православия и самодержавия".

"Значит, по-твоему, с народностью в России все в порядке?"

"Нет, конечно, но это-то исправить проще всего — благо народ у нас по большей части неграмотный, к газетам не приученный и насчет народности все понимает правильно. Главная беда — интеллигенция-образованщина, но она вполне поддается промывке мозгов, несмотря даже на бедность инструментария. Единственные действительно идейные враги — дворянство… но они скоро вымрут".

"Естественным путем?"

"Естественным, неестественным… Да хоть противоестественным! Это не принципиально. Политическое значение они перестанут иметь сразу после реформы образования и введения "нового почетного гражданства". Главное, чтобы они нас до этого не…"

"А что это за "Звездный Десант" и кто такие Хайнлайн с Верхувеном?"

"Хайнлайн — это был такой писатель, он написал роман "Звездный десант". А Верхувен его экранизировал. Но это… Да что я объясняю? Лови".

Широкий сумрачный тоннель за недолгое в сущности время их общения преобразился радикально. Отделенные друг от друга стеной бледных теней половинки несли четкий отпечаток личности своих хозяек. Аликс придумала себе розово-лиловый будуар в стиле "барокко" — занавеси, ковры, подушки, свежая белая и лиловая сирень, вазы с розами и орхидеями, горшки с фиалками, столы и полки завалены книгами, бумагами, фарфоровыми и эмалированными безделушками — словом, было видно, что здесь не только работают, но и живут, причем живут с удовольствием.

Елена отвела практически всю площадь под рабочий кабинет. Вдоль одной из стен, заняв все пространство, привычно вытянулись стойки с CD. Каждый диск как небольшая библиотека. Представить свои воспоминания таким именно образом ей оказалось легче и удобнее всего. К сожалению, найти нужную справку среди десятков тысяч прочитанных, просмотренных и просто пролистанных когда-то книг было пока сложновато. Зато если уж удавалось найти нужное, оно оказывалось просто потрясающего качества — как будто в руках сама книга, а не память о ней. Полный объем воспоминаний, вся её жизнь со всеми образами, эмоциями и впечатлениями, хранилась отдельно, и большую часть Елка пока заблокировала накрепко. Чтобы крыша не съехала начисто от эмоционального шока.

Другая стена была отведена под арсенал. Здесь хранились чувственные воспоминания о том стрелковом оружии, с которым ей удалось пообщаться лично. Начиная с выкопанных на полях сражений трехлинеек, "Маузеров", "шмайсеров", наганов и прочих "образцов", в реставрации которых ей доводилось принимать участие, и заканчивая автоматами Калашникова и самоновейшими пистолетами "Беретта 92", "Глок 17" и "Дезерт Игл". С новейшими образцами Елену познакомил первый в её жизни бизнесмен, старательно корчивший из себя настоящего Мачо. Чему очень помогали медальные черты лица, спортивная фигура, полдюжины мотоциклов в гараже (включая классический "Харлей" и сверхмощный гоночный "Судзуки") и неплохая коллекция оружия. Благодаря последней они и познакомились. Свел её с "Мачо" Археолог, с которым Елка встречалась до того — он нашел и восстановил два ствола, вполне заслуживающих попасть в эту коллекцию. Так что, можно сказать, что на самом деле их познакомили польский "Радом" VIS-35 и немецкий "Маузер HSc".

А рассорил, причем насмерть и по собственной глупости Елки — самый обыкновенный "Марголин". И что ей стоило тогда промазать? После чего её мужчина и обнаружил свою истинную натуру, в которой от "мачо" была только первая буква. Вот интересно, чисто теоретически, есть хоть одна… особь мужского пола, не чувствующая себя оскорбленной, когда его подруга выбивает на стрельбище больше очков?

Рядом с арсеналом размещалась ещё одна стойка с компактами, разделенная на пять частей — "Оружие", "Моторная техника", "Артиллерия", "Флот", "ВВС". Здесь хранились познания теоретические — энциклопедии, справочники, различная публицистика…

Елка оглядела свою библиотеку, протянула руку — прямо в ладонь ей с полки соскочил компакт-диск, превратившийся в полете в изрядной толщины книгу в пестром переплете. Раскрылся сам собой, Елена пробежалась глазами по странице — да, оно! По столу, половина которого находилась на половине Аликс, а половина — у Елки, скользнула раскрытая книга:

"Какая… интересная идея".

"О да!"

9.

Через Москву гроб везли колесницей — низкие тучи неслись по серому ноябрьскому небу, хлопья снега с дождем били в лица москвичей, которые выстроились на улицах, чтобы увидеть траурный кортеж.

Ники предстояло сказать речь собравшимся в Георгиевской зале Московского Кремля представителям сословий — эта перспектива пугала его до судорог. Ники, несмотря на феноменальную память, робел, боясь сбиться и опозориться. На самом деле он просто не умел говорить с людьми и панически боялся многолюдства. Корни этого страха, вероятно, следует искать в его детской памяти — смерть Александра II, разорванного в куски бомбой террориста, наверняка имела к этому страху довольно значительное отношение. Совет своего "Солнышка" написать шпаргалку и положить её в шапку был вознагражден настолько горячей благодарностью, что вычитавшей этот рецепт в старом романе Елке стало просто неудобно.