Главное доказательство - [6]

Однако чересчур эмоциональной встреча старых знакомых не стала. Гость просто протянул Глебову дипломат и сказал:

– Вот – от Евгения Наумовича.

– Я понял, – прищурился хозяин квартиры. – Занятно получается. Ты, стало быть, у Женьки теперь работаешь?

– Да, – кивнул Власов и, видимо, испытывая чувство неловкости, неожиданно ляпнул: – Вы меня простите за то. Ну.

– Да ладно – забыли! Я ведь тогда сам все это начал. Так что каждый свое получил. Ну что, давай, может, мировую выпьем?

– Я за рулем.

– А я тебе минералки тогда налью. Идет? Сергей послушно кивнул. Глебов ловко подрулил на кресле к бару, достал оттуда бутылку «Наполеона» и два стакана. Затем открыл соседнюю дверцу – это оказался встроенный холодильник – и взял с полки бутылку «Боржоми».

– Давайте я. – засуетился было Власов, но хозяин отрицательно покачал головой.

– Нет, ты мой гость. Да и нехитрое это дело.

Придерживая одной рукой стоявшие на коленях бутылки и стаканы, он подъехал к журнальному столику и, ловко откупорив коньяк и воду, разлил напитки по стаканам.

– Давно освободился?

– Больше года.

– Да, бежит время. Ну, как говорится, кто старое помянет.

Сергей вежливо сделал пару глотков, а Глебов выпил коньяк залпом. Затем последовал короткий, ничего не значащий разговор, и гость, по-прежнему испытывавший некоторую неловкость, с облегчением удалился, сославшись на дела.

– Мне Сережа все это сам рассказал, в тот же вечер. Понимаешь, Пашенька, я ведь его глаза при этом видела. Не было в них злобы – дочерью своей поклясться готова. Не стал бы он мстить этому человеку – тем более, что тот и так уже жестоко наказан. Незачем это… Сергей очень сильный человек и не поднял бы руку на того, кто заведомо слабее. И потом: он ведь к тому инвалиду по поручению моего мужа после еще раза три или четыре ездил, и всегда все было нормально. Знаешь, вот мелочь, наверное, а все же. Сережа газированную воду очень любит. Шутит даже: «Я, – говорит, – минеральный алкоголик». Так Глебов это заметил и всегда его, как ни приедет, минеральной водой угощал. Между прочим, Сергей и в тот самый день там был.

– В тот день? Ты имеешь в виду, когда Глебова убили?!

– Это было днем, – чуть ли не испуганно поясняет Людмила. – А убийство, как мне следователь сказал, вечером произошло. А в тот день все было как обычно. У них никаких стычек не было никогда – наоборот: Сережа каждый раз себя неловко чувствовал. Не мог он убить, понимаешь? Не мог…

– Послушай, Люд, но за что-то Сергея все-таки арестовали. Одного подозрения для этого недостаточно – поверь мне. Работать бы по нему начали – это естественно, поскольку мотив преступления налицо, но «приземлить» без конкретных фактов… На это никто бы санкцию не дал.

– Да, ты прав – все значительно сложнее. – Нечайкина вздыхает. – Там отпечаток пальца Сережи-ного остался.

– А что тут сложного? – удивленно приподнимаю я брови. – Ты же сама говоришь, что он же бывал в этой квартире несколько раз, в том числе и в тот самый день – незадолго до убийства. Причем бывал по работе – это может подтвердить твой муж. Вот тебе и пальцы в квартире.

– Мы тоже так поначалу решили. Но ведь и это еще не все. Оказалось, что это не простой отпечаток, а кровавый. Ну, то есть, кровью оставлен. На двери. Причем кровью убитого.

Вот те на… Если так, то тут уж я не знаю, что сказать. Да с такой уликой на суд выходить можно, даже если против подозреваемого больше вообще ничего нет. И что же после этого Людмила от меня хочет?

– Самое страшное, Пашенька, что я-то точно знаю: Сережа не виноват. Тот вечер – это третьего сентября было – мы провели вместе. Понимаешь, тогда Кристина приболела. Они накануне – первого сентября – с классом в парк ездили, отмечали начало учебного года. Ну, а там и побегали, и подурачились, и мороженого похватали. На второй день дочка затемпературила и пока у моей мамы оставалась. А Женя сказал, что у него какая-то важная встреча за городом, и он вернется домой очень поздно – не раньше полуночи. Вот мы и решили с Сережей побыть вдвоем подольше. В четверть седьмого встретились неподалеку от офиса и поехали к нему. А там уж пробыли точно до одиннадцати. Я тогда еще на часы посмотрела и говорю: «Ой, уже одиннадцать почти! Пора…» Пока оделись, пока вниз спустились, пока доехали. Так что как перед богом могу поклясться, но.

– Что – «но»?

– Видишь ли… Не знаю, как объяснить… Материально я относительно независима, поскольку у меня свой бизнес. Но это чисто формально. Если. – Нечайкина снова запнулась. – Прости, я уже говорила, что не могу всего тебе рассказать. В общем, о наших с Сережей отношениях никто в фирме знать не должен. Если это станет известно Жене, то на моей жизни можно ставить крест.

Я хотел было возразить, но женщина мягко сжала мне руку.

– Понимаю, что ты сейчас думаешь. Что ради сохранения собственного благополучия я смолчу и тем самым совершу подлость, погубив Сергея. Нет, Пашенька, это не так. Если бы я знала, что мои слова помогут, то не стала бы молчать. Я ведь следователю все рассказала, но он. он мне просто не поверил! «Вы, говорит, дамочка, мужика своего выгораживаете. Подумайте хорошенько, а то ведь и вас смогут привлечь – за дачу ложных показаний.» Но даже и это все – ерунда. Плохо другое. Этот же следователь потом – уже через три дня после нашего разговора – снова вызвал меня и дал почитать Сережины показания. Он категорически отрицает, что был тогда со мной, и что вообще мы в близких отношениях состоим. Не хочет портить мне жизнь.