Главная улица - [183]

— Надоело? Да я еще только начинаю. Взгляни! — Она подвела его к двери детской и указала на растрепанную русую головку дочки. — Видишь ты вот это на подушке? Ты знаешь, что это такое? Это бомба, которой предстоит взорвать обывательское самодовольство! Если бы вы, консерваторы, были мудры, вы не арестовывали бы анархистов; вам следовало бы арестовать всех этих детей, спящих в своих колыбельках. Подумай, чего только этот ребенок не увидит, чего только не натворит, прежде чем умрет в двухтысячном году! Он может увидеть экономическое объединение всего мира, может увидеть воздушные корабли, отправляющиеся на Марс.

— М-м-да, перемены, наверно, будут, — зевнул Кенникот.

Она присела на край его кровати, а он в это время рылся в комоде в поисках воротничка, которому полагалось быть там, но которого постоянно не оказывалось на месте.

— Я не отступлюсь никогда! И я счастлива. Но этот случай с праздником только показывает всю глубину моего поражения.

— Проклятый воротничок, куда его черти унесли! — пробормотал Кенникот и добавил громче: — Да, по-видимому, ты… Я плохо расслышал; что ты сказала, дорогая?

Она взбила ему подушки, заправила простыню и при этом думала вслух:

— Но в одном я одержала победу: какие бы неудачи ни выпали на мою долю, я никогда не насмехалась над собственными идеалами, не притворялась, будто я стала выше их. Я по-прежнему считаю, что Главная улица недостаточно красива! Я по-прежнему не признаю, что Гофер-Прери значительнее и великодушнее Европы! Я не признаю, что такого занятия, как мытье посуды, довольно, чтобы удовлетворить всех женщин! Я, может быть, плохо боролась, но я сохранила мою веру.

— Ясное дело, — сказал Кенникот. — Ну, спокойной ночи! Сдается мне, что завтра будет снег. Пора, пожалуй, вставлять зимние рамы. Скажи, ты не заметила, куда служанка положила отвертку?

ЛЬЮИС ПРОТИВ ГОФЕР-ПРЕРИ

В одном из писем Синклер Льюис признавался: «Моя литературная карьера начинается с «Главной улицы». И, действительно, роман имел сенсационный успех. Выход книги стал событием не только литературным, но и общественным. Даже провинциальные газеты помещали на нее рецензии. В несколько дней Льюис превратился из малоизвестного беллетриста в знаменитость. На его имя шли поздравительные телеграммы от его коллег: Уолдо Фрэнка, Скотта Фитцджеральда, Вэчела Линдсея. Роман произвел сильное впечатление в Европе. Об этом ему писали из Англии Джон Голсуорси, Герберт Уэллс и Комптон Меккензи.

Синклер Льюис работал над «Главной улицей» дольше, чем над каким-либо другим произведением, и, как спортсмен, штурмующий непокорную высоту, написал свою книгу с «третьей попытки». В 1905 году он, двадцатилетний студент Иельского университета, приехал на побывку в свой родной городок Соук — Сентр, штат Миннесота, и впервые стал серьезно размышлять о романе, посвященном провинциальной жизни, ее скуке и пошлости. Были сделаны первые наброски романа и даже придуман для него заголовок: «Яд провинции».

Вновь писатель вернулся к своей рукописи лишь одиннадцать лет спустя, когда вторично приехал в Соук-Сентр в 1916 году и увидел, что там за это время ничего не изменилось. Он слышал все те же разговоры и шутки, почти физически ощущая знакомый с детских лет однообразный, равномерный ритм жизни. К этому времени Льюис имел уже многолетний опыт журналистской работы, был автором романов «Наш мистер Ренн» (1914) и «Полет сокола» (1916) и только что оставив место в издательстве, стал профессиональным писателем. Но в глазах своих земляков он оставался человеком весьма подозрительной и «несолидной» профессии, на которого местный лавочник и хлеботорговец могли смотреть с сожалением, как на заблудшую овцу.

С удивлением наблюдали они, как Льюис заносил что-то в свои записные книжки: это были «заготовки» для его нового романа. И уж, конечно, никто из них не мог предположить, что через несколько лет они предстанут перед всей Америкой в лице обитателей Гофер-Прери.

На этот раз Льюис написал несколько сот машинописных страниц и снова отложил рукопись в сторону.

В третий раз он вернулся к ней летом 1919 года, оставив все побочные дела, в том числе и писание рассказов «ради денег». Льюис впервые почувствовал себя созревшим для этого произведения. Он работал легко, с увлечением; книга писалась быстро, «сама собой». Летом 1920 года роман увидел свет.

«Главная улица» была наиболее автобиографичной из книг Льюиса: в основу ее легли воспоминания о Соук-Сентре. В этом тихом заштатном городке прошло детство нескладного рыжеватого подростка Гарри Синклера Льюиса. Второе имя — Синклер — было ему дано в честь друга отца, дантиста, жившего неподалеку. В студенческие годы он подписывался под статьями в литературных журналах, отбросив первое имя — Гарри: так появился Синклер Льюис. Друзья же звали его просто Хэл или чаще Ред, то есть «Рыжий» — за цвет его волос. Казалось, среда, окружавшая будущего романиста, меньше всего могла стимулировать его «писательский зуд». От своего отца, человека сурового педантичного, он редко слышал о чем-нибудь, кроме аппендицитов и кровопускании; жители были заняты маслобойками, ценами на пшеницу и постройкой элеваторов. Соук-Сентр был удивительно похож на тысячи ему подобных «близнецов» в прериях Среднего Запада. Его прорезала неизменная Главная улица с рядами скобяных лавок и магазинов, с выцветшими занавесками на окнах, точно такая, по которой пришлось бродить его Кэрол Кенникот. «Моделью» для нее послужила Грейс Хеггер Льюис — первая жена писателя, которая оставила о нем интересную книгу воспоминаний «С любовью от Грейси» (1955). Что касается другого главного героя книги — Уила Кенникота, то он, безусловно, был навеян образами отца Льюиса и отчасти его брата Клода, тоже медика.