Главная профессия — разведка - [14]
Со своей стороны, я сразу же занял позицию, не претендующую на знание предмета, заявляя, что я являюсь экономистом-международником и с социологией только начинаю знакомиться.
Ги де Ляшарьер, исполняющий обязанности директора департамента, относился ко мне не только со вниманием, но и просто по-дружески. Во время войны Ляшарьер работал на дипломатической должности в посольстве Франции в Москве и сохранил к России самые тёплые чувства. Его отношение ко мне сыграло исключительную роль в том, что я как-то закрепился в ЮНЕСКО. В департаменте были и другие люди, проявляющие ко мне полную доброжелательность.
Помню, как-то в мою комнату зашёл редактор журнала «Социология», который выпускался в департаменте, Фридман. Он был человеком большой эрудиции, знающим несколько языков, в том числе и русский, пассивно, но на достаточно хорошем уровне. То ли специально, то ли так получилось, Фридман сказал мне, что перечитывает «Войну и мир» Льва Толстого и спросил, не знаю ли я, как переводятся с русского и что означают некоторые слова, которых нет в словарях: «доезжий, ловчий, выжлятник». Я объяснил ему, что это охотничьи термины и рассказал, что они обозначают. Тогда я не придал этому значения, но этот маленький эпизод сыграл в моём пребывании в ЮНЕСКО определенную роль. Через некоторое время мой секретарь рассказала мне, что Фридман, который пользовался в департаменте и вообще в ЮНЕСКО большим авторитетом, при достаточно широкой аудитории наших коллег заявил, что новый молодой русский сотрудник является настоящим интеллигентом, и он, Фридман, может это с достоверностью утверждать.
Особо хочу сказать о двух девушках-секретарях в моем отделе. Одна из них — канадка Адет, она была секретарём руководителя отдела англичанина Филипса, но значительную часть времени работала со мной, так как Филипс часто находился в командировках, а вторая — француженка Мари, собственно мой секретарь. Как я сейчас понимаю, они делали 90 % моей работы. Например, при поступлении какого-либо письма, запроса и тому подобного они подбирали соответствующие документы, относящиеся к запросу, составляли коротенькую справочку, о чём идёт речь, если вопрос был ранее известен, и прилагали проект (draft) ответа на моё одобрение. Иногда я что-то поправлял, но обычно ставил на проекте свои инициалы, и это означало, что письмо можно готовить начисто за соответствующими подписями: моей, начальника отдела, начальника департамента и т. д.
Спустя примерно год был назначен новый директор нашего департамента, это был известный учёный из Англии профессор Маршалл, который согласился занять эту должность только по одной причине — зарплата в ЮНЕСКО была несравненно выше той, которую он получал за все свои труды в «London School of Economics». В ЮНЕСКО он прибыл уже в предпенсионном возрасте, имея в виду получить также высокую пенсию по линии международной организации. Быстро выяснилось, что Маршалл с большой симпатией относится к России. Это были ещё годы, когда, несмотря на разгар холодной войны, многие сохраняли уважение и даже дружеские чувства к России, разгромившей гитлеризм. Его отношение ко мне значительно укрепило моё положение и дало мне возможность держаться более свободно, т. е. иногда уходить раньше, выезжать в город днём. Хочу напомнить, что главной для меня была не работа в ЮНЕСКО, а разведывательная работа, за которую с меня спрашивали в нашей резидентуре в Париже.
Где-то в середине срока моего пребывания в Париже произошёл такой случай. Чиновник, занимающийся административными вопросами в нашем департаменте (бюджетные расходы, командировки, работа технического персонала и т. д.), некто Ашкенази попытался 2–3 раза сказать мне, что он не сумел меня застать на рабочем месте, фактически сделал мне замечание в связи с моими частыми отлучками. Я не могу исключить, что он сотрудничал с французской контрразведкой и специально приглядывал за мной. «Надо что-то делать, — подумал я, — иначе этот тип будет всё больше и больше ставить мне „палки в колёса“ и осложнит мою жизнь». План ответных действий был исключительно прост.
Как правило, сотрудники ЮНЕСКО опаздывали на работу на 10–15 минут. Отношение к этому было терпимое, но, как я рассказал выше, Ашкенази однажды заявил мне, что он ждал моего появления на рабочем месте чуть ли не в течение часа. И вот я, придя пораньше и удостоверившись, что Ашкенази ещё нет на месте, открыл дверь своего кабинета, разложил бумаги и стал ждать, когда же он пройдет в свой кабинет. Вопрос к нему был у меня также заготовлен. Мне повезло, Ашкенази опоздал минут на 30. Я тут же, с бумагами в руках, догнал его в коридоре и, зайдя вместе с ним в его кабинет, «взволнованно» сказал, что я чуть ли не час жду его, так как сам профессор Маршал, т. е. наш директор департамента, просил меня доложить о подготовке конференции, а все финансовые и организационные вопросы зависят от него, Ашкенази.
Ашкенази, державшийся за место в ЮНЕСКО двумя руками, был искренне перепуган, всячески извинялся, но самое главное, после этого не только не пытался делать мне замечания, но раскланивался со мной ещё издали, выражая «своё почтение».
Ценность любых мемуаров в том, что это рассказ из первых рук, свидетельство очевидца. Тем более интересен рассказ, если автор — кадровый разведчик — повествует о своей секретной и опасной профессии. Всеволод Кузьмич Радченко прошел большой жизненный путь от лейтенанта до генерал-майора, от оперуполномоченного до заместителя начальника Управления внешней контрразведки. А начинал он с учебы в знаменитой разведывательной школе № 101. Затем работал в резидентурах в Париже, Женеве, был руководителем представительства КГБ в Монголии.Книги и фильмы о разведчиках вызывают неизменный интерес.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Курская битва по праву считается переломным событием Великой Отечественной войны. После сокрушительного поражения Вермахта на Огненной Дуге исход Второй мировой был предрешен.Предыдущие книги В.Н. Замулина «Курский излом» и «Засекреченная Курская битва» вызвали большой интерес и у читателей, и у профессиональных историков, как отечественных, так и зарубежных.В своей новой работе автор освещает последнее «белое пятно» в истории Курской оборонительной операции — бои под Белгородом и на корочанском направлении, где соединениям армейской группы «Кемпф» противостояла прославившаяся в Сталинграде 7-я гв.
Проходит время, и то, что вчера считалось великой государственной тайной, перестает ею быть. Тайна становится общим достоянием и помогает понять логику и героических, и трагических событий в истории нашей Родины. Афганская эпопея, на первый взгляд, уже не является чем-то секретным, запретной темой, которую лучше не затрагивать. Но ни в одной из появившихся в последнее время публикаций нет внятного, однозначного ответа на вопрос: кому мы обязаны «афганом»? Свои истинные цели в Афганистане Старая площадь скрывала как только мота.
Разведка — самая закрытая область человеческой деятельности. Но в настоящее время такое понятие о разведке в значительной степени изменилось. Появилось много книг, вышли фильмы и сериалы. И все же разведка и сегодня является самой таинственной областью работы спецслужб. Недаром разведчики-нелегалы — люди необыкновенной судьбы. Такими их делает специфика их опасной деятельности, тайная жизнь под чужими именами и с фиктивными документами. Разведчики-нелегалы — золотой фонд внешней разведки. Это, можно сказать, «штучный товар».
В 1934 году ОГПУ было преобразовано в НКВД. Только за 1937—1938 годы было арестовано полтора миллиона человек, из них около 800 тысяч расстреляно. В 1954-м мрачное здание на Лубянке снова поменяло вывеску и стало называться Комитетом государственной безопасности - КГБ. Самое странное, что под чекистский меч попадали не только так называемые диссиденты, но и писатели, музыканты, художники и другие деятели искусства, которые, при всем желании, не могли свергнуть советскую власть. Именно поэтому авторитет КГБ в народе был крайне низок, и именно поэтому все облегченно вздохнули, когда в декабре 1991 года Комитет государственной безопасности был упразднен и как таковой перестал существовать.