Глас Византии: Византийское церковное пение как неотъемлемая часть православного предания - [6]

В толковании на 1–й псалом святитель Василий Великий пишет: «Дух Святый знал, что трудно вести род человеческий к добродетели и что, по склонности к удовольствию, мы не радеем о правом пути. Итак, что же Он делает? К учениям примешивает приятность сладкопения, чтобы вместе с усладительным и благозвучным для слуха принимали мы неприметным образом и то, что есть полезного в слове. Так и мудрые врачи, давая пить горькое лекарство имеющим к нему отвращение, нередко обмазывают чашу медом. На сей‑то случай и изобретены для нас сии стройные песнопения псалмов, чтобы и дети возрастом или вообще не возмужавшие нравами по–видимому только пели их, а в действительности обучали свои души».

Из сказанного святителем Василием Великим ясно, что введение музыки в богослужение — не плод творческого вдохновения талантливых музыкантов, облекающих мелодией церковные гимны, а дело Благодати Святого Духа, наставляющего Церковь «на всяку истину» (Ин. 16,13). Дух Святой понимает, что человеку трудно усваивать духовные истины, понимает и его склонность к удовольствию и наслаждению. Он не осуждает человека за эту склонность, но использует приятность и сладость мелодии для того, чтобы донести до него пользу духовного учения. С этой целью в Церкви существуют гимнографы и песнописцы. Именно так и надо понимать слова: «изобретены для нас сии стройные песнопения псалмов», указывающие на участие человека в священном деле песнотворчества.

Первые песнописцы были одновременно и гимнографами. Почти все древние святые отцы были гимнографами-песнописцами и считали это дело частью своего пастырского служения.

3. Характер церковной музыки. Святые отцы и священные каноны

Теперь приступаем к рассмотрению самого качества церковного пения. Речь идёт о важнейшем из параметров церковного пения, который определяет его характер, а следовательно, и его пастырско–назидательную ценность. Удовольствие, производимое в душе песнопением, не должно возводиться в ранг абсолютных ценностей, в ущерб духовной пользе, которую получает человек, проникая в смысл церковных песнопений. Святые отцы предупреждают: «Церковь — не театр, чтобы слушать песнопения только ради удовольствия» (святитель Иоанн Златоуст). «В церкви необходимо петь с рассуждением и вниманием» (святой Исидор Пелусиот).

Удовольствие, происходящее от музыки, должно быть таким, чтобы возбуждать в душе добрый помысел, говорит Василий Великий, и добавляет, что необходимо прилагать усилия к тому, чтобы не увлекаться сладостной мелодией к плотским страстям. А в одном «Слове», адресованном юношам, он объясняет, чем здоровое пение отличается от плохого и вредного. Здоровая музыка — это та, которая возводит человека к Небу, а распутная — та, что порождает страсти, порабощающие душу и унижающие человека.

На первоначальном этапе развития церковной музыки со стороны певчих наблюдались явления, которые не соответствовали характеру церковного пения. Некоторые из них не пели, а кричали, во время пения махали руками и притоптывали ногами. Ради того чтобы понравиться слушателям, исполняли мелодии по характеру больше театральные и мирские, нежели церковные. Святые отцы осудили такие явления, разрешили исполнять в храме произведения спокойные, духовные, наполняющие душу умилением и возводящие человека к Богу.

Святые отцы очень чутко относились к вопросу церковного пения и ко всему, что касалось богослужения. Примером их пристального внимания к вопросу о месте музыки в Церкви являются три священных канона. Первый из них — это канон 75–й VI Вселенского Собора, который гласит: «Желаем, чтобы приходящие в церковь для пения не употребляли безчинных воплей, не вынуждали из себя неестественнаго крика, и не вводили ничего несообразнаго и несвойственнаго Церкви: но с великим вниманием и умилением приносили псалмопения Богу, назирающему сокровенное».

Второй, касающийся рассматриваемой нами темы, по канон 15–й Лаодикийского Собора, повелевающий: «Кроме певцев, состоящих в клире, на амвон входящих и по книге поющих, не должно иным некоторым пеги в церкви». Есть и ещё один — 33–й канон VI Вселенского Собора, который изъясняет, что певчие — это те, кто получил хиротесию от епископа. Этим правилом певчие причисляются к разряду церковнослужителей.

4. Внешний и внутренний характер византийской церковной музыки

На основании опыта Церкви, учения святых отцов и священных канонов, составляющих основу церковной жизни, в процессе богослужебной практики оформилось церковное пение. Богослужебные распевы, согласно святому Григорию Нисскому, написаны не так, как пишут музыку светские композиторы, единственная забота которых доставить удовольствие слушателям.

И до сего дня в византийском церковном пении присутствует то, о чём говорит святитель Григорий. И сейчас оно не перестаёт следовать указаниям священных канонов о качестве и внутреннем характере церковных распевов. С первых времён христианства постепенно, шаг за шагом, в страхе Божием, создавалась церковными песнописцами музыка православного богослужения. Были исключены из богослужебного обихода театральные распевы, усвоены подходящие звукоряды, написаны соответствующие каждому конкретному случаю музыкальные формы. В каждом из восьми гласов (первом, втором, третьем, четвёртом, плагальном первом, плагальном втором, вари се и плагальном четвёртом), носящих на себе печать деятельности святого Иоанна Дамаскина, существуют различные музыкальные фразы. Есть устойчивые музыкальные строки, более быстрые и более медленные, краткие или долгие, в зави–симости от исполняемой мелодии. Существуют краткие песнопения — тропари, которые исполняются быстро. Есть песнопения краткопротяжные, которые поются несколько медленнее и в которых каждому слогу соответствуют два, три или четыре музыкальных звука. И есть песнопения долгие, так называемые «пападические», например, херувимские и причастны, наиболее удобные для тайного чтения священнических молитв.