Гламурная жизнь - [15]

Теперь, когда прошел шок и все закончилось гораздо лучше, чем ожидалось, она была в состоянии оценить его по достоинству.

Отпад!

Высокий, спортивный, ясноглазый, очаровательный донельзя.

— Знаешь, Пия, в тот момент я думала, что у меня никаких шансов. Я же так глупо себя вела. Проклятие! Но потом он спросил, где я живу. Сначала я подумала, что он как врач обязан проявить обо мне заботу, потому что я произвожу впечатление полной идиотки. Но он предложил отвезти меня домой. Мы непринужденно болтали. Я рассказала ему про канал, он — про свою работу и про то, как он любит детей. Я решила, что будет вполне нормально пригласить его к себе, а так как у меня в желудке уже скопилось достаточное количество вина, я рассказала ему о своем личном интересе к проекту «Мать и дитя», замечательное окончание которого он наблюдал собственными глазами. Знаешь, он только ухмылялся, утверждая, что бывают более тяжелые случаи и, пока я не начала болтаться вокруг больниц с целью похищения младенцев, все в порядке. А потом он тихонько сказал, что мои мысли не могут крутиться исключительно вокруг этого проекта, а я — не забывай, что в тот момент я была страшно возбуждена, — ответила; «Точно, собственно говоря, мне хочется, чтобы меня снова поцеловали, и для разнообразия — не самовлюбленный деятель шоу-бизнеса, находящийся под кайфом, а тот, кто испытывает ко мне чувства». Сначала мне казалось, что все кончено, но он внимательно на меня посмотрел и на самом деле поцеловал!

От воспоминаний Лилли окончательно вышла из берегов.

Я не сразу поверила, а еще говорят, что в нашей галактике нет юмора. Столкнуть Лилли именно с педиатром! Это же здорово!

— А потом? — Мне срочно требовались подробности.

— Он остался на ночь, и это было прекрасно. Утром меня разбудили проклятия, доносившиеся из ванной, Себастьян влетел в спальню красный как рак и завопил: «Лилли, бога ради, на кой‚ черт ты ставишь соль на унитаз. Я наткнулся на пачку и все рассыпал».

Можешь себе представить?! Мою соль, поставленную там по фэншую. — Она захихикала. — Я быстренько спрятала трехлапую лягушку. А теперь самое невероятное. Он сказал: «Лилли, мне пора на работу. Но мне бы очень хотелось увидеться с тобой сегодня вечером. У тебя найдется для меня время?»

Я потеряла дар речи.

Никаких: «Я тебе позвоню» или «Ты же понимаешь, что это была всего одна ночь». Или самый популярный вариант: «Я забыл тебе сказать, что у меня уже есть девушка. Мы три года вместе, и очень счастливы».

Этот Себастьян не играл ни в какие игры и, видимо, не слышал про правило «не звонить в течение трех дней», он нисколько не презирал Лилли за то, что она в первый же вечер сдалась на милость победителя. Он не был женат, не жил с мамой, да и гомиком явно не являлся.

Лилли никак не могла поверить в свое счастье.

Кошачья паранойя неожиданно отошла на очень дальний план, сменившись на видение тосканских виноградников с маленькими, веселыми, перемазанными с ног до головы детишками.

Оставалось только принимать все таким как есть, то есть чудесным.

Лилли встала, вцепилась в мою руку, и мы сделали единственное, что могли в тот момент сделать, — купили шампанское и поехали к Катарине. По дороге я позвонила в издательство Вере. Она все поняла и обещала что-нибудь придумать. Гинеколог или что-нибудь в этом роде, в таких случаях никто не вникает в подробности.

В это время у Штейнбеков не спали только слуги.

Катарина (профессия: дочь и наследница) могла себе позволить вести жизнь Мариии-Антуанетты. Чтобы не скучать, она управляла маленькой, но стильной галереей, потому что разбиралась в искусстве, и, несмотря на нерегулярные часы работы, ее детище пользовалось популярностью.

Мы попросили разбудить Катарину, и, когда она в шелковом неглиже появилась в салоне для завтрака, вид у нее был по крайней мере нерадостный.

— Девочки, я надеюсь, у вас есть причина! Очень уважительная причина!

Вместо ответа мы протянули шампанское — самое надежное средство настроить фрау фон Штейнбек на добродушный лад, — и Лилли приступила к повествованию.

Свободная женщина Катарина крепко задумалась, но во время рассказа искрящейся радостью Лилли у нее тоже увлажнились глаза.

Она встала, обняла Лилли и покачала головой:

— Так не бывает! Неужели наша маленькая романтичная девочка и вправду получила то, о чем мечтала.

Ах, Лилли, до чего я за тебя рада!

Только мы успели произнести тост, как в комнату заглянул Герберт, собиравшийся на работу. Он захотел немедленно узнать о причине веселья.

— А этот мужчина нашей мечты, кто он по профессии? — Типично для Герберта: он всегда реагирует как хороший бизнесмен.

Когда Лилли произнесла четыре магических звука, у Герберта от почтительности отвалилась челюсть.

— Врач? Лилли, он врач? Ты себе не представляешь, как давно я мечтаю, чтобы кто-то из родственников или друзей оказался врачом или завел подобное знакомство! В моей отрасли медики — редкие гости. Лилли, нам обязательно нужно поужинать втроем. А он лечит что?

Остановить Герберта не представлялось возможным.

Можно было предположить, что его разочарует тот факт, что Себастьян Зоммерфельд педиатр, но кто способен предугадать ход мыслей ипохондрика?