Гладиатор - [20]

– Ну? – однозначно спросил он, и капитан, сразу повернув голову, сделал непонимающее лицо.

И тут же не выдержал, заулыбался, усы расползлись в стороны и вмиг заблестело, облитое поднырнувшим солнцем лицо.

– Все о'кей, парень.

Капитан сунул руку в карман брюк, вытащил слипшиеся листки мокрых банкнот, отделил несколько и сочно, всей ладонью прилепил к колену напарника.

Лейтенант Орлов брезгливыми холодными пальцами правой руки быстро пересчитал.

– Здесь триста. А сколько всего дал?

Капитан заулыбался и помахал в воздухе толстым пальцем.

– Твоя доля триста. Всего Барон отслюнявил кусок. Знаешь, почему тебе триста, а мне семьсот? Не знаешь? Тогда я тебе анекдот старый расскажу. Хочешь?

– Валяй, – холодно согласился лейтенант.

– Так вот, хохол режет сало, а негр смотрит и просит дать попробовать кусочек. "Так ты есть не будешь" – говорит хохол. "Почему?" – удивляется негр. "Так я ж не дам!" – заявляет хохол.

И досказав, капитан разражается таким густым. безудержным, полнокровным смехом, что, казалось, виной начавшейся тряски не невесть откуда взявшиеся ухабы, а сама машина, лихо пустившаяся отплясывать гопака. Отсмеявшись, капитан Сапожков не пожелал расставаться с приятной темой.

– Ты сколько лет у нас служишь после училища?

Три года? А я одиннадцать. Понимаешь теперь, почему тебе триста, а мне семьсот зеленых? Так я ж больше не дам.

И вновь взрыв смеха поражает автомобиль.

Они выехали на укрытое огромными бетонными плитами шоссе, залитое по стыкам размягченным асфальтом.

– Не обижайся, парень. Ты у нас холостой, а у меня жена и двое спиногрызов. Так что все по справедливости. Еще заработаем.

Он потянулся за сигаретами, забытыми у лобового стекла, как вдруг его бросило на спинку кресла; включив сирену, старший лейтенант Орлов резко увеличил скорость, догоняя "БМВ" впереди.

Скоро иномарка была настигнута, прижата к обочине и остановлена. Заглушив мотор, Орлов неторопливо вышел, забросил автомат на спину и, постукивая дубинкой по бедру, медленно пошел к нарушителю.

Это действительно был нарушитель. Причем не один. В машине их сидело четверо, включая водителя.

Номера машины, а также лица пассажиров указывали на чеченское происхождение. Это тоже усугубляло провинность. Конечно, главная их вина состояла в том, что у старшего лейтенанта Орлова оказалось плохое настроение. Если бы не это, он сумел бы хладнокровнее оценить ситуацию, но сейчас отступать не хотелось, хотя напряжение заметно сгустило воздух.

А чеченские ребятки смотрели непонимающе, и снисходительно, и нагло-насмешливо – все вместе. Оглянувшись, старший лейтенант прицепил дубинку к поясу, одновременно мягко перебросил автомат вперед, успев передернуть затвор. Сзади, благоразумно прячась за приоткрытую дверцу, целился из "Калашникова" капитан.

– Документы!

– Какие документы? Шеф, вот возьми документы.

Загляни, все как надо.

Орлов, всем нутром ловя малейший всплеск движения внутри салона, невидяще раскрыл картонные права. Так, Султан Махмудович Салтанов. И сложенные пятьдесят долларов.

– Выйдите, товарищ водитель, и откройте багажник.

– Как хочешь, брат, – пожал плечом Султан Махмудович Салтанов.

Он вышел из машины. В салоне все мертво застыло.

У капитана за стеклом дверцы бешено округлились глаза. Стараясь не перекрывать собой линию обстрела у капитана, лейтенант Орлов заглянул в багажник. Куча барахла, сумки, ящик. Нацелив дуло автомата в живот Салтанову Султану Махмудовичу, Орлов сунул руку куда-то внутрь маскировочного барахла, нащупал край резинового коврика, подлез ниже.., маленькие гладкие пакетики…

– А это что? Наверное, это вы так соль фасуете? – протянул на ладони несколько полиэтиленовых пакетиков.

У чеченца бешено сузились глаза. Он весело рассмеялся, словно напряжение, только что сковывающее его, отхлынуло.

– Зачем соль? Мы так мел фасуем, начальник. На вот, посмотри, – сказал он и полез рукой в карман.

И сразу все замерли, словно время остановилось; солнце, за мгновение до того прикрывшееся легким прозрачным облаком, чайка, близко испускавшая неумолкающий крик, лица мужиков в салоне…

Водитель протягивал пакетик, раздутый чем-то туго скрученным…

– Посмотри, шеф, конечно, мел.

Сунув в карман полученные доллары, старший лейтенант Орлов возвратил документы.

– Все нормально. Можете ехать.

Он не стал возвращаться сразу, подождал, пока водитель закроет багажник, сядет за руль и "БМВ", рванув с места, не исчезнет за поворотом.

После этого на негнущихся ногах старший лейтенант Орлов возвратился в "Жигули", к капитану, молча крутившему пальцем у виска, сел на водительское место и тут обнаружил, что и его только что сухая рубашка насквозь пропиталась потом, хоть выжимай.

Струйки пота продолжали стекать за воротник, щипало в глазах. Орлов сунул руку в нагрудный карман за платком, нащупал гладкий цилиндрик, испугался непонятно почему, но сразу вспомнил: доллары.

– Он вытащил бумажки и пересчитал, предварительно проверив на разрыв. Настоящие. Десять сотенных купюр. Отделив три бумажки, протянул напарнику.

– Твоя доля.

И словно включил молчавшего доселе капитана.

– Идиот! Пацан! Тебе что, жить надоело? Я подам рапорт, чтобы тебя от меня убрали к чертовой матери!