Гладиатор, Маленький Лев и Капитан - [35]

Он оперся на трюмо и расхохотался.

— По мнению очень многих женщин, я ничего, — сказал он, надевая дорогущее кашемировое пальто с воротником стойкой, подчеркнувшем в самом выходном свете достоинства лица хозяина.

Для острастки я фыркнула, совершенно не хотелось соглашаться с этим Максимусом.

Глава 17. Магазин и прочие неприятные места

Мы вышли из дома, светало. Максимус шел впереди, широким торжественным шагом, размахивая тростью. Я так и не могла понять, почему же он показался мне медведем. На нем и правда тогда была длиннополая мохнатая шуба, бобровая шапка, но, видимо, так сильна была моя фантазия в тот момент, что я восприняла его как полноценного медведя. Я еле поспевала за ним. Мы пересекли площадь с каким-то господином на постаменте.

— Это основатель города Николай Иезеркельский. Выход к морю, ключевая стратегическая позиция. Приморские города всегда живут относительно лучше. Тогда еще длилась война, и выход к морю был спасением, кто имел ключи от моря, тот имел все. Аиша, ты слушаешь? Я, между прочим, для тебя распинаюсь, — тоном занудного лектора сказал Максимус.

Я так засмотрелась на величественного Николая со слегка выпученными глазами, что прослушала.

— Просто я не готова была слушать. Надо же дать человеку немного и посмотреть в тишине.

Максимус то ли фыркнул, то ли хмыкнул и сказал:

— Идем, ценительница скульптуры. Так вот, Иезеркель был основан, как военный и рыболовный город. Мы с Капитаном начинали служить на линкоре, потом я оставил службу, это не мое, Капитан отдался свою любимому увлечению. Его рыболовное судно приносит больше дохода, чем другие. Все потому, что они ловят редких южных рыб, мясо их ценится втрое дороже местных пород.

Итак, про рыбу тебе, наверное, не интересно.

— Мне про Капитана интересно.

Максимус улыбнулся половинкой рта и иронично посмотрел на меня.

— Ох, уж этот Капитан, мой друг. На его счету раз в десять больше разбитых сердец, чем на моем. Мы никогда не вели счета. Это дохлый номер. У него специфические представления о том, что такое верность, любовь и долг. Боюсь, кроме моря и своей "Марии-Мисхоры" он никого не любит.

— Я, кстати, знаю одну Мисхору, — сказала я.

Максимус резко остановился и резко развернувшись, посмотрел на меня. Он был крайне удивлен.

— Да, ты прямо сундучок с сокровищами, — чеканя звуки пробормотал он.

— Да, что такое-то? Что с этой Мисхорой не так?

— Все так. Все так, — задумчиво проговорил Максимус, — просто с этим именем много связано. Одна большая история, которую можно было бы и уложить в три предложения… но, Аиша, я понимаю, что тебя гложет любопытство. Не моя тайна…. Не могу… Прости…

Он закончил свой монолог почти шепотом, каким-то глухим голосом. Он развернулся и пошел дальше в два раза быстрее. Мне пришлось перейти на легкий бег, чтобы поспеть за ним.

Шли мы молча. Максимус был хмур, губы плотно сжаты, он напряженно о чем-то думал. Скоро мы пришли к маленькому, но очень пестрому магазинчику. В витрине выставлены манекены. Женщины в разных бальных и коктейльных платьях.

— Нам сюда, — резко сказал Максимус, когда мы чуть не проскочили мимо входа.

За дверью звякнул колокольчик. Из-за стойки к нам вышла женщина. Под ярким светом ламп она казалась красивой. Стройная негритянка, с черными вьющимися волосами. Макияж слегка вызывающий, но это не портило ее. Этнический наряд, много колец и браслетов, ей все удивительно шло. Только длиннопалые широкие руки странно диссонировали со всем образом.

— Чего желаете? — спросила она грудным, неестественным голосом.

— Меня зовут Максимус, ее Аиша, — он указал не меня через плечо большим пальцем, — в общем, из нее надо сделать настоящую леди.

— Ох, — вздохнула негритянка, щеки ее потемнели от румянца, — Вы меня не узнали?

— А должен? — насторожился Максимус.

— Ахум, матрос с "Элегии", — представилось видение.

Максимус только приподнял черную бровь и сдержанно улыбнулся.

— Не судите строго, Максимус.

— Да, что там. Я отчасти понимаю тебя, Ахум. Меня больше смущает то, что ты пошел торговать. Вроде бы у тебя не было таких склонностей.

— Именно за это я и просил вас не судить меня строго, — надменно ответил Ахум, — ладно, мы сейчас оденем вашу Аишу. Идем.

Он подошел ко мне и положил на плечо тяжелую руку. Максимус сел на диванчик и положил руки на трость, а подбородок на руки и сделал знак бровями, чтобы я шла с Ахумом.

— Что тебе нравится, девочка? — ласково спросил Ахум.

— Да, просто, то что удобно носить.

— То есть красота тебя на беспокоит?

— Как-то нет.

Ахум нахмурился.

— Ничего страшного. Побеспокоит.

— Снимай верхнюю одежду, я не могу определить размер. Боже, что за мешки ты на себе носишь? Что за цвет? Что за крой? Неужели у женщин сейчас носят такое? Какой кошмар!

— Понимаете, я некоторое время жила на улице, поэтому костюм мой не для красоты, а для жизни.

— Жизнь должна быть красивой, иначе она теряет в смысле и удовольствии, — изрек Ахум и поднял палец вверх. Потом убавил патетичности в позе и стал быстро рыться в каких-то ящичках. Я сидела и размышляла, я вспоминала Лиду и теперь понимала ее. Ахум был совершенно не похож на мужчину, разве что крепкие лодыжки, да кисти рук его выдавали.