Гладиатор, Маленький Лев и Капитан - [30]

Я заночевала возле пекарни, недалеко от агентства. Внутри пекарни стояла печь, а стена со стороны улицы была теплой, я легла к стене спиной и быстро уснула.

Мне снова снился человек в кирпичных брюках, и я понимала, что это Капитан, волосы его были цвета спелой пшеницы и слегка отливали зеленым. Это было странно, но почему-то успокаивало меня. Потом мне приснилась Лида, ругавшая меня на чем свет стоит, она уговаривала меня пойти в полицию.

Проснулась я разбитая, у меня поднялась температура: лоб горел, а руки и ноги были ледяные. Шатаясь от внезапной слабости, я дошла до агентства "Чистые руки". Открывались они очень поздно: в 12 часов. Я порядком задубела скакать возле их дверей и наблюдать серый, унылый рассвет.

Без четверти двенадцать возле агентства остановилась блестящая темно-синяя машина, из которой вылез очень респектабельный господин. Он скользнул по мне взглядом и состроил оскорбленную физиономию, кинул мне несколько монеток на мостовую. Я не подняла их и ответила ему взглядом полным презрения.

Господин зашел в агентство и пропал внутри здания. Ровно в двенадцать он появился возле стойки. Я зашла.

— О, я думал ты уже ушла. Чего тебе, бродяжка? — надменно спросил он.

— Я хочу работать помощницей.

Господин хмыкнул.

— И как твое имя?

— Аиша.

— Откуда родом?

— Охтор.

— Раньше помощницей работала?

— Да. Последний раз в Охторе, сбежала, поэтому официально не уволена и могу числиться в списке пропавших без вести.

— Знаешь, что… Аиша из Охтора. Тебя нет в базе. Ты просто не существуешь.

Я едва удержалась на ногах.

— Но, как же так? Ваш сотрудник вчера сказал мне, что за небольшую сумму поможет мне зарегистрироваться без полиции и я могу сегодня прийти… — пролепетала я и осела прямо на ковер.

— Как его звали? — встревожился господин.

— Я не знаю. Но он был очень похож на лошадь, с косичкой в очочках….

— Уэсллсберт, — фыркнул господин, — Этот аферист провел вас, вчера был его последний рабочий день. Как же вам не повезло, — сменил он тон, — он много забрал? — участливо спросил Господин, видя, как я бледнею.

— Все… Все, что у меня было… — слезы покатились по лицу.

— О, черт, — выругался Господин, — Не уходите, пожалуйста, я скоро вернусь.

Он убежал куда-то. Я сидела в белом холле, грязная оборванка, без денег, одинокая, как осина в степи. Попадись мне сейчас такая осина, я, нераздумывая, повесилась бы. Господина не было очень долго, около полутора часов. Нет, ждать было невозможно. По мимо душевного, подводило еще и физическое самочувствие. Меня одолевал жар, и за полчаса я выпила все, что растягивала на день. Жажда была нестерпима.

Я вышла на улицу и пошла туда, где мы расстались с Капитаном. Оттуда я пошла, куда повели ноги. Наконец, я, поплутав, вышла к той пекарне, где и ночевала.

Стена была горячей и я, прислонившись к ней, кое-как согрелась. Во сне я мирилась с Ирэн, и она снова принимала меня на работу и даже кормила, и больше не истерила. Из всех хозяев она теперь казалась мне самой милой и доброй.

— Ты что тут делаешь? — над моей головой раздался низкий голос с каким-то южным акцентом.

— Я? Сплю. У вас очень теплая стенка.

— О, я рад, — с сомнением ответил пекарь. Он был в белом халате, усат, нос щеки и руки все в муке, — Ты бы шла отсюда!

— Да, хорошо, — безразлично ответила я на его спокойное указание. Я, пошатываясь, встала. Ноги и руки были сухими и пылали, я горела изнутри, и мне было абсолютно "по барабану", что там говорит пекарь и что будет со мной через несколько минут.

— Ты есть хочешь? — вдруг участливо спросил он.

— Нет. Но давайте, я потом съем.

— Подожди.

Пекарь исчез и очень скоро вернулся.

— Это брак. Местные все привереды, чуть не так завиток повернут — все! А есть их можно, — он дал мне несколько едва теплых булочек в виде каких-то цветов и пару обычных сдобных булок.

— Вам работник не нужен? — безнадежно спросила я.

— Да, пожалуй, что нет. Пекаренка у меня маленькая. Мне на жизнь хватает, а кому-то жалование платить я не готов.

— Хоть честно, — сказала я, — А за еду?

— Нельзя. У нас это нарушение закона. Иди с Богом. Пусть с тобой все будет хорошо, — улыбнулся пекарь.

Я устало кивнула и куда-то побрела, держа булки в руках. Уже темнело.

Из подворотни меня окликнул голос.

— Эй, ты! Что несешь?

— Я? — безразлично спросила я, вглядываясь во тьму.

— Ну, не мы же.

— А. Так вас там много. Я булки несу. Вам их отдать?

— Ты все прекрасно понимаешь. И рюкзак свой тоже по-хорошему отдавай.

— Вы меня грабите, ведь так? — безразлично сказала я, снимая рюкзак, сил сопротивляться, не было, только желание, чтобы все скорее кончилось.

— Не грабим, а разбойничаем, — уточнил владелец мясистых красных рук, принимавший у меня вещи.

— Ну, и зря. У бедной Аиши и так ничего нет, — вздохнула я.

— Теперь точно нет, — мерзко прохихикали из темноты.

Я пошла дальше, размазывая слезы по лицу. Я ужасно замерзла, с неба падали первые снежинки и я не чувствовала ничего кроме адской ломоты в конечностях.

Скоро я выбрела на какую-то большую площадь, где стояли дома с иллюминацией. Снег валил гуще, и в свете фонарей все было очень красиво. Я залюбовалась этим и не заметила, как лишилась последнего, что у меня оставалось — сознания.