Гладиатор 1 - [10]

-              Давай, садись быстрее. Нас уже ждет профессор.

-              Какой профессор?

-              Какой-какой, самый обыкновенный. Толи филолог, толи физиолог, я в этих химиях не разбираюсь. Люди настойчиво рекомендовали, и я бы даже сказал настаивали, на вашем знакомстве. А потом поедем на базу подготовки боевых пловцов, это где-то в Петрозаводске.

-              А туда-то зачем, мы что будем сражаться под водой?

-              Да не знаю я. Ты пойми, я же тоже сошка маленькая. Какой-то знаток посоветовал, сказал, что так надо, дескать для развития реакции и скорости.

-              А, так бы и сказал. Теперь все ясно. Поехали, багажа у меня нет.

Н-да, ну и профессора пошли. Передо мной стоял здоровый мужик, лет сорока пяти, рост под два метра, чтобы посмотреть на его плечи приходилось поворачивать голову, а кулак, мама родная, да если этим кулаком прилетит рассыпишся, а если промажет, то простынешь. И на хрена я здесь нужен, если у нас такие профессоры?

-              Что, молодец-огурец, засмущался? Не боись, не обижу. Ты что и правда думаешь, что профессорами рождаются, я к твоему сведению с пятнадцати лет в поле работаю, и грузчиком пришлось, и у мартена постоял, и с геологами по тайге побродил. Так что не тушуйся. Насколько я знаю, ты врач. Что такое спидинг, знаешь?

-              Термин явно к медицине отношения не имеет. Это что-то из той же оперы что и карма, аура и тому подобное?

-              Нет. Спидинг, это скорость прохождения электрических сигналов от головного мозга к мышцам и обратно. Точнее скорость реакции организма на эти самые сигналы. В общем это долго, объяснять.

-              Ну, вообще-то, если моя память мне ни с кем не изменяет, то это явление называется несколько по-другому. По крайней мере лекции по физиологии, неврологии и физиологическим процессам я посещал достаточно регулярно.

-              К физиологии это не имеет никакого отношения. Это скорее ближе к физике, ну может быть еще к химии, хотя навряд-ли. Скажи мне, вот сейчас во всю развиваются информационные технологии, всякие там компьютеры, отчего зависит скорость работы этих самых компьютеров?

-              Я конечно не профессионал, но, по-моему, там несколько параметров играют роль. Там и процессор, и оперативная память, еще какие-то шины и шлейфы. Я вообще-то от этого очень далек.

-              Во-во, процессор и память, именно оперативная, точнее частота работы процессора и объем оперативной памяти, конечно это не все, но для нас, в настоящий момент это главное. Конечно резко изменить частоту работы процессора, что сидит у тебя в черепушке, мы не сможем, но немного разогнать, это да. Да и объем оперативной памяти, увеличить смогем, тоже конечно не на много, но все-же.

-              Это каким-же способом?

-              Я не буду объяснять от чего зависит скорость реакции, это и так известно, а вот как увеличить эту самую скорость прохождения нервных импульсов, пожалуй, объяснить можно попытаться... Хотя, нет, не стоит, лишнее это. Для большего понимания, скажу, что мы займемся твоими нейронами, укрепим связи, расширим архитектуру этих самых связей. В общем сделаем тебя «быстрее, выше, сильнее».

-              Нейростимуляция?

-              Упаси Боже! Никакой химии! Я же сказал будем разгонять твой мозг. Как разгоняют процессор? Во и мы тоже начнем поднимать, так сказать силу тока и напряжение на твоих нервных окончаниях.

-              Но как? Это же невозможно!

-              Ха. Невозможно? «Нет таких крепостей, которые не смогли бы взять большевики». Насколько я знаю, тебя уже ждут в Петрозаводске? Вот там и будем работать. Времени конечно мало, но что успеем, что успеем, все лишний шанс.

В последующие пару месяцев я имел все шансы превратиться в Ихтиандра, иногда я даже вполне серьёзно разглядывал свою голову в поисках зарождающихся жабр. С утра и до позднего вечера я проводил время в бассейне, весь обвешанный какими-то датчиками, опутанный проводами. Мои нервы были постоянно на пределе. Бассейн был не тем белым и красивым, с идеально прозрачной водой, к которому мы все привыкли. Представьте себе, огромную глиняную яму, площадью в пол тысячи квадратных метров, наполненную грязнущей водой, какими-то водорослями, мелкими и крупными рыбинами, мусором и еще черт знает чем, и все это в абсолютно темном помещении, где нет даже и намека на свет. Легкий акваланг, надетый на спину не давал абсолютно никакой надежды, сразу после погружения, время теряло хоть какой-то смысл, оно просто останавливалось, или наоборот начинало лететь со скоростью сверхзвукового истребителя. Невозможно было узнать о количестве кислорода в баллоне, полная тишина и темнота. При этом в любой момент может последовать атака, атака с любой стороны, с права или с лева, с верху и даже с низу. У меня сложилось впечатление, что мужики, которые занимаются здесь постоянно, просто отрывались на гражданском лохе, с которым им разрешили делать все что возможно. Вся моя подготовка, все умения и навыки оказались совершенно ненужные и не применимы. Сопротивление воды делало меня медленным и плавным, как танцора бальных танцев, с той лишь разницей, что мои движения не были столь же красивы как у них. А по ночам начинались экзекуции другого рода. Профессор сдержал свои обещания. Ночи я проводил не во сне, а в некоем его подобии, буквально упакованный в провода и помещенный в странный агрегат, перед глазами сменялось только две картинки, Огни Святого Эльма и шаровая молния. Сколько раз я терял сознание, сколько раз я в панике пытался выбраться из бассейна, сколько раз я задыхался, наверное, не скажет никто. Но постепенно во мне что-то стало меняться, нет, я не стал видеть в темноте, я не научился дышать под водой, я стал чувствовать. Чувствовать время, чувствовать свои мышцы, чувствовать направление. Движения мои стали очень экономны и как бы это сказать, более точны, точнее отточены, я научился предчувствовать атаки моих визави и вовремя на них реагировать, мой мозг начал работать быстрее, мысли стали точны, мышцы стали реагировать еще до того, как я сам осознавал опасность. Я изменился. Не знаю в лучшую или в худшую сторону, но я стал другим. Пугало только то, что я стал, жёстче, что ли, хотя нет, скорее без эмоциональным. А вот это уже начало напрягать не по-детски. Пришлось поговорить с профессором, вот что интересно, столько времени работаем вместе, а я до сих пор не знаю как его звать, профессор и все.