Гитлер в Вене. Портрет диктатора в юности - [71]

.

«Новый народный парламент с его слепой преданностью и услужливостью правительству во многих отношениях хуже, чем старый, избранный по куриям». Этот парламент — «мнимо-конституционное чучело». И главное: «Героям 1848 года и в страшном сне не могло присниться, что оплот свободы, в борьбе за который они проводили годы в застенках, проливали кровь, рисковали жизнью и свободой, окажется спустя шестьдесят лет таким слабым и чахлым, каким он стал сегодня». «Австрии» угрожает «абсолютное главенство славян, а немцы будут играть роль илотов, платящих налоги, и разделят судьбу саксов Зибенбюргена». Эти устремления «тайно поддерживает и одобряет высшая власть страны» (здесь имеется в виду император).

Пангерманцы настроены «бороться самым решительным образом… против враждебной немцам австрийской системы и готовы посреди этого австрийского беспорядка, в котором нет нашей вины, который возник вследствие корыстолюбивых браков, высоко нести знамя пангерманской идеи до тех пор, пока не придёт время и её можно будет претворить в жизнь». Под «пангерманской идеей» подразумевалось присоединение Немецкой Австрии к Германской империи.

Пангерманские газеты выходили небольшим тиражом и распространялись только в узком кругу партийцев и сочувствующих. Общественность не обращала на них внимания, крупные венские газеты упоминали их разве только для смеха. Любые внеочередные вопросы, поставленные пангерманцами в парламенте, не приносили результата, что только усиливало агрессивность этого сектантского меньшинства.

В «Моей борьбе» Гитлер возмущался замалчиванием пангерманских депутатов Рейхсрата в венской еврейской прессе: Выступать перед таким «форумом» — значит метать бисер известно перед кем. Вот уж правда смысла не было!… Депутаты-пангерманцы могли голос себе сорвать — результата никакого. Пресса или замалчивала их выступления, или преподносила их вырванными из контекста, так что смысл искажался или вовсе утрачивался, и общественность, таким образом, могла составить себе лишь негативное мнение о намерениях нового движения. Было совершенно неважно, что говорили отдельные выступающие, главное — то, что из этих речей потом печатали[548].

Гитлер полагал, что для пангерманцев лучше было бы создать внепарламентскую оппозицию, а не направлять в Рейхсрат троих депутатов от партии (этот вопрос после 1907 года активно обсуждался и шёнерианцами): Следует ли идти в парламент, чтобы его уничтожить, чтобы его, как принято говорить, «подорвать изнутри», или следует вести борьбу против этого учреждения, нападая снаружи? Они отправились внутрь и проиграли[549].

Единственный положительный момент во введении всеобщего избирательного права Гитлера видел в том, что оно привело к краху государства Габсбургов: Чем больше языковой хаос разъедал и разрушал парламент, тем ближе был час распада этой вавилонской империи и тем ближе, таким образом, час свободы моего народа — австрийских немцев. Лишь благодаря этому свершится однажды присоединение к родине-матери[550]. Все эти фразы, вплоть до последнего слова, можно было бы переписать из газеты «Альдойчес Тагблатт».

Пример: цыгане

Влияние пангерманцев на позднейшую политику рейхсканцлера Гитлера, можно продемонстрировать — приводя цитаты со всей осторожностью и без комментария — на следующем примере. Мы рассмотрим здесь тот особенный способ, при помощи которого шёнерианцы намеревались решить проблему «ненемецких» народов империи (в данном случае — цыган), и преподносили соответствующие идеи в парламенте. Учтём, что в парламенте они вели себя гораздо более сдержанно, чем на «народных собраниях» в пивных. Аргументация шёнерианцев была настолько груба (напомним, речь лишь об одном примере), что остальные парламентские партии сотрудничать с ними не желали.

В июне 1908 года тема «цыганской напасти» обсуждалась во всех пангерманских газетах. Толчком послужил запрос депутата-пангерманца Иро от 5 июня 1908 года, за неделю до юбилейной процессии. Иро потребовал решительных действий по «устранению цыганской напасти». Тему подхватили, как обычно, пангерманские газеты. Это произошло в тот период, когда молодой Гитлер ещё посещал заседания парламента и жил на Штумпергассе, неподалёку от редакции газеты «Альдойчес Тагблатт».

Иро назвал цыган «одной из самых страшных напастей для крестьянского населения». В Венгрии обвиняемые им «цыганки» открыто заявляли, «что живут исключительно воровством». «Их изощрённость в этом деле» поражает. Кроме того, на счету цыган «много отвратительных убийств с целью грабежа».

В 1941 году Гитлер вспомнил о цыганах и назвал их величайшей напастью для крестьянского населения. В цыганских поселениях в Венгрии и Румынии воровство буквально преподают в школах; в 1908 году, на 60-летний юбилей правления Франца Иосифа, тысячи таких карманников заполнили Вену, число только тех, кого удалось схватить полиции, составило три-четыре тысячи[551]. Молодой Гитлер интересовался этой темой уже в 1908 году.

Для борьбы с «этой напастью» Иро предложил Рейхсрату хитроумный план. Самое сложное, считал он, идентифицировать цыган как таковых.