Гитлер - [7]

Еще одна теория, также базирующаяся на изучении раннего детства Гитлера, принадлежит Рудольфу Биниону, который полагает, что бесплодие Клары на протяжении трех лет, последовавшее за смертью трех ее первых детей, было умышленным и позволило ей преодолеть травмированное чувство материнства. Более долгое, чем принято, кормление грудью Адольфа послужило своего рода компенсацией этих трех потерь, но и ребенок буквально «с молоком матери» впитал ее душевную рану. Поэтому вместо холодного и жестокого нарциссизма в нем развились совсем другие качества, и он стал боязливым, но преданным сыном, подчеркнуто заботливым к матери. По сравнению с предположениями Фромма эта гипотеза выглядит очевидно более убедительной.

Изложение здесь всех этих теорий позволяет нам не только показать их ограниченность, но и вычленить один важный факт: смерть Клары, бесспорно, глубоко потрясла юного Гитлера. По мнению Биниона, пережитый им кризис впоследствии дал о себе знать и оказал продолжительное воздействие на все его поведение.

Объяснение, предложенное еще одним психоаналитиком – Гельмом Штирлином, специалистом по проблемам трудных детей, также основано на существовании тесной связи Гитлера с матерью. Прежде чем приступить к своему исследованию, Штирлин в рукописи ознакомился с трудом Баниона. Он разрабатывает свою теорию в контексте детско-родительских отношений и выдвигает следующую идею: очень часто родители «делегируют» детям ту или иную миссию или задачу, которую те должны решить вместо них. Так, Гитлеру была поручена «невыполнимая миссия» – отомстить за мать, преследуя четыре цели: удовлетворить свою потребность в «запоздалом вознаграждении», параллельно подпитывая ее за счет близости и зависимости от матери; быть живым свидетельством ее ценности как матери; заполнить свою жизнь, как заполняют мебелью дом, ее подвигами, ее значением и ее властью; наконец, быть ее союзником и мстителем за нее, служа ей поддержкой в борьбе против бесчестного мужа-угнетателя. Внешний нарциссизм Гитлера, на который ссылается Фромм, в глазах Штирлина скорее является выражением его полного поглощения своей «невыполнимой миссией».

Штирлин также считает, что Гитлеру, в отличие от многих других людей, страдающих психозами, удалось вытеснить свой за счет его «синхронизации» с коллективным психозом. Он употребляет такие понятия, как чувство вины и чувство стыда, которые в принципе могли увлечь Адольфа в движение по бесконечной спирали: чтобы избавиться от чувства стыда, ему пришлось показывать свою постоянно растущую силу и храбрость, что в конце концов привело к отрицанию реальности.

Теория «делегирования» своей миссии потомкам не нова. Юнг в своей работе «Воспоминания, сны и идеи» развивает следующую мысль: не исключено, что наши умершие предки понуждают нас к выполнению ряда задач, которые им оказались не по плечу. За примерами далеко ходить не надо: каждый из нас встречал родителей, настойчиво навязывающих своим детям профессию, которой они сами мечтали овладеть, но не смогли, либо вынуждающих их заниматься тем же делом, которым занимаются они сами. Эта модель вполне приложима к Алоису-отцу, который хотел, чтобы его сын стал, как и он, чиновником, и это его желание послужило главным источником конфликта между ними. Что касается теории, согласно которой мать поручает ребенку миссию отомстить за нее и перенесенный ею стыд, заставить оценить ее по достоинству и отблагодарить ее, то ее следовало бы применять в сочетании с «синхронизацией», то есть принимая во внимание психоз, охвативший немецкую нацию после 1918 года. В этом Штирлин сходится с Бинионом, и их общий тезис может послужить ключом к пониманию того, как Гитлеру удалось получить такую власть над мыслями и чаяниями большой части немцев.

Осталось прояснить последний пункт предыстории нашего персонажа и его возможное влияние на формирование личности Гитлера. Советский историк утверждает, что по результатам вскрытия обгоревшего тела Гитлера выяснилось, что у него не хватало одного яичка, и совершенно очевидно, что подобный физический недостаток не мог не иметь существенных психологических последствий. Прежде всего этим, наряду с другими приводившимися причинами, можно объяснить, почему Клара так холила и лелеяла сына. Затем он мог спровоцировать выраженный комплекс неполноценности, который в свою очередь оказал серьезное влияние на сексуальную жизнь и повышенную потребность доказать свою мужественность либо компенсировать свою «недоделанность» любыми проявлениями превосходства. Впрочем, свидетельство советского историка не нашло подтверждения ни со стороны личного врача фюрера Морреля, ни со стороны других специалистов, не обнаруживших в его гениталиях никаких аномалий.

Таким образом, мы снова оказываемся на зыбкой почве сомнений, как и в случае с дедом – то ли кровосмесителем, то ли евреем. Но, даже допуская, что эти предположения не соответствуют действительности, необходимо еще выяснить, когда они стали известны самому Гитлеру, а в случае с вопросом о еврейском происхождении – начиная с какого момента у него возникли первые подозрения на этот счет. Маловероятно, что это произошло в раннем детстве.