Гитлер и Сталин перед схваткой - [38]

Не надо забывать, что эта речь произносилась в момент глубочайшего военного и дипломатического падения Германии — в апреле 1919 г. Факт остается фактом: уже тогда лидер генштаба говорил о блоках и наступательной войне. Это было еще до Версальского договора. После его заключения (июнь 1919 г.) Гренер внес в свою концепцию коррективы и изложил ее перед офицерами своего штаба:

«Я примирился с тем, что Германия будет низведена этой войной до положения державы второго ранга… Мы выиграем, по моему мнению, для нашего будущего все, если мы будем упорно работать и найдем среди нашей молодежи политических руководителей, которые, считаясь с требованиями нового времени, сумеют уничтожить старое немецкое безрассудное деление на партии, в котором следует отчасти видеть пережиток устарелых, давным-давно отвергнутых жизнью воззрений. Далее я не вижу, что могло бы нам помешать развиваться, прежде всего в области экономической. Что касается восстановления нашей военной мощи, то для этого потребуется время. Я в этом убежден, господа, дело времени. Я не хочу поддаваться иллюзиям…»

Так, «не поддаваясь иллюзиям», последний генерал-квартирмейстер кайзеровской армии и будущий военный министр веймарской Германии взвешивал возможности и перспективы будущей войны. Однако Германия тех лет находилась не в безвоздушном пространстве. Она лежала в центре послевоенной Европы, в которой хозяйничали державы Антанты, навязавшие Германии в Версале мир и создавшие систему своего господства.

Как же оценивали военную ситуацию в 20-х годах в самой Германии? Генералитет рейхсвера и «войсковое ведомство» тщательно взвешивали положение, сложившееся на востоке Европы. В частности, этому вопросу уделял большое внимание командующий рейхсвером Ганс фон Сект. Его аналитический ум генштабиста пытался понять: что же будет представлять собой новая Россия?

Сект приходил к следующим выводам: в России происходят сдвиги, являющиеся результатом воздействия революционных идей большевистской партии. «Силой оружия, — считал Сект, — это развитие задержать нельзя». В 1920 г. он изложил свои взгляды в специальном меморандуме на имя правительства. Антанта, писал Сект, будет весьма заинтересована в том, чтобы использовать Германию против России. Но этот план принесет Германии лишь новые беды. «Если Германия начнет войну против России, — предупреждал Сект, — то она будет вести безнадежную войну». Эта оценка командующего рейхсвера исходила из трезвого анализа естественных, людских и социальных ресурсов Советской Республики. «Россия имеет за собой будущее. Она не может погибнуть», — таков был вывод Секта.

В другом своем документе — письме на имя правительства от 15 июля 1922 г. — Сект обращал внимание на рост и укрепление авторитета Советского государства:

«Видел ли мир большую катастрофу, чем испытала Россия в последней войне? И как быстро поднялось Советское правительство в своей внутренней и внешней политике! И разве первое проявление немецкой политической активности не заключалось в подписании договора в Рапалло, что привело к росту немецкого авторитета?»

Эти мысли не оставляли Секта долгие годы. Уже выйдя в отставку, он писал в книге «Германия между Востоком и Западом» (1932-1933) о том, что торговые отношения с Советским Союзом означают для Германии работу для тысяч безработных и сырье. Он призывал не распространять враждебное отношение к коммунистической идеологии на «возможности сотрудничества в экономической области».

Все эти соображения Сект выдвигал, разумеется, не из симпатии к социалистическому строю. Они диктовались тактическими причинами. Сект был таким же убежденным сторонником буржуазного правопорядка, как и многие деятели Веймарской республики. Он не скрывал этого, призывая к борьбе с большевизмом. Но Сект в отличие от других считал, что эта борьба обречена на провал, ежели она примет форму военного похода против Советского Союза. «Против всемирно-исторических переворотов не поможет никакое Локарно», — замечал он по поводу блока, заключенного в 1925 г. в городе Локарно между Англией, Францией, Германией и Италией.

Разумеется, такой военный деятель, как Ганс фон Сект, смотрел на европейскую ситуацию с точки зрения германского националиста. Он был, например, сторонником уничтожения Польши. «Существование Польши нетерпимо», — писал он в одном из своих меморандумов и уже в 1920 г. разрабатывал планы военной интервенции против Польши. Сект считал необходимым аншлюс Австрии. Наконец, он был настроен античешски. Он не верил в возможность урегулирования франко-германских противоречий. Он верил только в силу Германии. Тем более показательно, что военный политик такого рода предостерегал против намерений включить Германию в «крестовый поход» Запада против Советского государства.

Но Сект представлял лишь один фланг общего фронта военно-политического планирования правящих кругов Германии. Другой фланг был представлен в тогдашней Германии не менее обширно и — что самое главное — охватывал не только группировки немецких генералов и политиков, но шел за пределы Германии — в Париж, Лондон, Вашингтон.