Гитлер_директория - [31]
Из дневника Бормана:
«После «лейпцигского сюрприза» фюрер вторую неделю раздражен. Рейхсляйтер Лей сказал мне, что хочет пригласить фюрера на съезд победителей имперских рабочих соревнований. Я предложил Рифеншталь перемонтировать «Триумф воли» в сокращенный вариант: самые сильные сцены, на сорок минут».
Дальше — из записок Ганса Ламмерса (начальника Имперской канцелярии) становится ясно, как сработала идея Бормана «снять раздражение фюрера».
«…После просмотра Лей неожиданно обратился к молодому трудфронтовцу с вопросом: «Хочешь ли ты встать в колонну и отдать свою волю вождю?» Ответом был рев пяти сотен глоток: «Да-а!..» Я подшутил над Геббельсом — какую йоту или пинту национал-социализма видит он теперь? Геббельс остался непоколебим и назвал съемки Рифеншталь «творческим экстазом национал социализма». Гесс его переспросил в своей невозмутимой манере: «По-твоему, национал-социализм сам себя снимал, а Хелена снова о нем забыла?» Фюрер, услышав, рассмеялся. Он впервые за последние дни выглядел очень довольным».
На что же рассмеялся Гитлер, и чем он остался доволен?
Снова обратимся к дневнику Бормана. Запись того же 1938 года, от 10 сентября — период подготовительных встреч Гитлера и Чемберлена накануне подписания Мюнхенских соглашений. Бергхоф.
«Затронули вопрос о литературе. Сэр Невилл (Чемберлен. — Е.С.) обратился к фройляйн Гесс с вопросом, как она считает, отчего слабая власть так охотно пускает писателей на трибуны, и дальше развил свою мысль: писатель — легко увлекающееся, внушаемое существо; его можно подвигнуть на полезные власти речи… Однако стоит ему сесть за свои сочинения, как «внушать» ему начинает талант, а талант всегда оппозиционен власти. Какая мысль… Фюрер с ней согласился».
Если «фюрер с ней согласился», то можно предположить, чем он будет доволен через пару месяцев, после просмотра фильма Рифеншталь и «рева пяти сотен глоток».
Не тем ли, как национал-социализм победил «оппозицию таланта» Лени Рифеншталь и как со временем победит оппозицию прочих талантов? Тогда все его битвы будут выиграны?..
Адольф Гитлер успел узнать, что национал-социализм проиграл свои битвы. Однако… До сих пор одно из его поражений может быть поставлено под сомнение.
Покажите двадцатилетним «Триумф воли» и задайте вопрос: «Хочешь ли ты встать в колонну и отдать свою волю вождю?».
До тех пор, пока кто-то будет отвечать «да», вождь останется доволен.
Нюрнбергское «закулисье»
«Закулисье» Нюрнбергского процесса над главными военными преступниками нацистской Германии оставило после себя целый «шлейф» из домыслов и сплетен, но также и множество документальных свидетельств, которые только начинают выходить на поверхность и попадать в руки исследователей.
Нюрнбергский процесс — это не только заседания трибунала, это и предшествующие 20 ноября (началу судебных слушаний) полгода плена и тюремного заключения бывших нацистских вождей, проведенные ими в поле напряженного интереса со стороны самых разных политических сил.
Предлагаемый материал — максимально задокументированная реконструкция попытки осуществить один из тех планов, что в буквальном смысле роились тогда в головах международной политической челяди, стремившейся использовать в своих целях нереализованный, как ей казалось, потенциал бывших правителей Третьего рейха.
Об истинных целях этого плана предлагаю судить читателю.
Отсчет будем вести с 14 октября — даты первого документального свидетельства. Напомним, до открытия судебных слушаний 20 ноября оставалось чуть больше месяца; до предъявления обвинительного заключения 20 октября шесть дней. Из чего сам напрашивается первый вывод: даже если план был заранее детально разработан и исполнители знали свои роли, то поиск кандидата на главную роль велся, что называется, до последнего и закончился лишь тогда, когда откладывать дальше было уже некуда.
Итак: 14 октября 1945 года. Последняя общая прогулка девятнадцати заключенных во внутреннем дворе тюрьмы. Сцену реконструируем по записи из дневника Джона Гилберта, тюремного психолога, фиксировавшего собственные наблюдения с учетом устных докладов тюремной охраны и персонала о поведении заключенных.
Прогулка длится около тридцати минут. Геринг, прохаживаясь среди бывших коллег, вполголоса повторяет стратегию поведения на суде, суть которой заключается в «создании мифа» об исторической правоте национал-социалистического государства и идеализации личности Гитлера. Соратники в большинстве своем мрачно кивают. Вслух реагирует один Шпеер. Рейхсмаршалу, на его взгляд, следовало проявлять свою «завидную энергию, когда это еще имело смысл и могло удержать фюрера от многих пагубных решений». Теперь же полезней было бы «не сочинять сказки для детей», а «взять на себя коллективную ответственность». Геринг, выслушав, плюет Шпееру под ноги. Через несколько минут охранники замечают, что заключенные предаются странной забаве — кидают по камешку в общую кучку у стены. «Голосуют, сволочи», — догадывается один из охранников.
В тот же день начальник тюрьмы полковник Эндрюс принимает решение «запретить впредь выгуливать все стадо, а — только каждого скота по отдельности».
«Гнездо орла» — второй роман Елены Съяновой из трилогии, посвященной истории Третьего рейха. Время действия 1937–1939 годы — зенит власти Адольфа Гитлера, период от «аншлюса» Австрии до начала Второй мировой войны. История глазами ее «творцов»: Гитлера, Гесса, Геринга, Лея, Геббельса, Гиммлера, Бормана.Повествование, основанное на подлинных материалах секретных совещаний, «прослушек», личной переписки держит читателя в двух пересекающихся мирах — историческом и частном, «домашнем» — мире, где еще пытается бороться Женщина.Но исторические события развиваются слишком стремительно.
Книга представляет психологические портреты десяти функционеров из ближайшего окружения Гитлера. Некоторые имена на слуху до сих пор, другие – почти забыты.Елена Съянова извлекла из архивов сведения, добавляющие новые краски в коллективный портрет фашизма в целом и гитлеризма в частности. Зло творилось не только выродками и не только в прошлом. Люди, будьте бдительны! – предостерегает эта книга.
В своей новой книге писатель, журналист и историк Елена Съянова, как и прежде (в издательстве «Время» вышли «Десятка из колоды Гитлера» и «Гитлер_директория»), продолжает внимательно всматриваться в глубины веков и десятилетий. Судьбы и события, о которых она пишет, могли бы показаться незначительными на фоне великих героев и великих злодеев былых эпох – Цезаря, Наполеона, Гитлера… Но у этих «маленьких трагедий» есть одно удивительное свойство – каждая из них, словно увеличительное стеклышко, приближает к нам иные времена, наполняет их живой кровью и живым смыслом.
Книга вобрала в себя статьи, опубликованные в журнале «Знание-сила» в 2010–2012 годах. Статьи написаны учеными-историками, работающими в ведущих университетах Москвы, Саратова, Самары докторами исторических наук, профессорами Виктором Безотосным, Владимиром Земцовым, Андреем Левандовским, Анатолием Садчиковым, Николаем Троицким, Оксаной Киянской, Анастасией Готовцевой и, к сожалению, умершим в 2010 году Михаилом Фырниным. Есть в сборнике статья известного популяризатора истории, кандидата исторических наук Елены Съяновой и статьи знатоков отечественной истории, писателей Михаила Лускатова и Салавата Асфатуллина.
Место и время действия — Германия, 1930–1931 годы: период стремительного взлета НСДАП. Имена большинства центральных персонажей печально знакомы нам с детства. Однако таких Гитлера, Геринга, Геббельса, Гесса — молодых, энергичных, нацеленных в счастливое будущее — мы еще не встречали ни в литературе, ни в кино.Каждая сцена книги Елены Съяновой основана на подлинных документах из труднодоступных архивов; внимательный читатель обнаружит здесь множество парадоксальных параллелей с ситуацией в России начала XXI века.
«Женщина проснулась от грохота колес. Похоже, поезд на полной скорости влетел на цельнометаллический мост над оврагом с протекающей внизу речушкой, промахнул его и понесся дальше, с прежним ритмичным однообразием постукивая на стыках рельсов…» Так начинается этот роман Анатолия Курчаткина. Герои его мчатся в некоем поезде – и мчатся уже давно, дни проходят, годы проходят, а они все мчатся, и нет конца-краю их пути, и что за цель его? Они уже давно не помнят того, они привыкли к своей жизни в дороге, в тесноте купе, с его неуютом, неустройством, временностью, которая стала обыденностью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как может повлиять знакомство молодого офицера с душевнобольным Сергеевым на их жизни? В психиатрической лечебнице парень завершает историю, начатую его отцом еще в 80-е годы при СССР. Действтельно ли он болен? И что страшного может предрекать сумасшедший, сидящий в смирительной рубашке?
"И когда он увидел как следует её шею и полные здоровые плечи, то всплеснул руками и проговорил: - Душечка!" А.П.Чехов "Душечка".
Эта книга – история о любви как столкновения двух космосов. Розовый дельфин – биологическая редкость, но, тем не менее, встречающийся в реальности индивид. Дельфин-альбинос, увидеть которого, по поверью, означает скорую необыкновенную удачу. И, как при падении звезды, здесь тоже нужно загадывать желание, и оно несомненно должно исполниться.В основе сюжета безымянный мужчина и женщина по имени Алиса, которые в один прекрасный момент, 300 лет назад, оказались практически одни на целой планете (Земля), постепенно превращающейся в мертвый бетонный шарик.
Эта книга – сборник рассказов, объединенных одним персонажем, от лица которого и ведется повествование. Ниагара – вдумчивая, ироничная, чувствительная, наблюдательная, находчивая и творческая интеллектуалка. С ней невозможно соскучиться. Яркие, неповторимые, осязаемые образы героев. Неожиданные и авантюрные повороты событий. Живой и колоритный стиль повествования. Сюжеты, написанные самой жизнью.
Что может быть хуже, чем явная несправедливость? Имитация, симуляция справедливости – считает корреспондент журнала «The New Times» Зоя Светова. Герои ее «документального романа», московский ученый и чеченская девушка (у них есть вполне узнаваемые прототипы в реальной жизни), стали жертвами неправого суда. Как, почему и в чьих корыстных интересах судейскими мантиями прикрывается явная несправедливость – в этом и пытается разобраться автор. «Книга Зои Световой никак не „закрывает тему“. Она высвечивает проблему, выхватывает ее из темноты» (Николай Сванидзе).
Владимира Иеронимовна Уборевич, дочь знаменитого командарма, попала в детдом в тринадцать лет, после расстрела отца и ареста матери. В двадцать и сама была арестована, получив пять лет лагерей. В 41-м расстреляли и мать… Много лет спустя подруга матери Елена Сергеевна Булгакова посоветовала Владимире записать все, что хранила ее память. Так родились эти письма старшей подруге, предназначенные не для печати, а для освобождения души от страшного груза. Месяц за месяцем, эпизод за эпизодом – бесхитростная летопись, от которой перехватывает горло.
Александр Сладков – самый опытный и известный российский военный корреспондент. У него своя еженедельная программа на ТВ, из горячих точек не вылезает. На улице или в метро узнают его редко, несмотря на весьма характерную внешность – ведь в кадре он почти всегда в каске и бронежилете, а форма обезличивает. Но вот по интонации Сладкова узнать легко – он ведет репортаж профессионально (и как офицер, и как журналист), без пафоса, истерики и надрыва честно описывает и комментирует то, что видит. Видел военкор Сладков, к сожалению, много.
Понятие «тайна исповеди» к этой «Исповеди...» совсем уж неприменимо. Если какая-то тайна и есть, то всего одна – как Ольге Мариничевой хватило душевных сил на такую невероятную книгу. Ведь даже здоровому человеку... Стоп: а кто, собственно, определяет границы нашего здоровья или нездоровья? Да, автор сама именует себя сумасшедшей, но, задумываясь над ее рассказом о жизни в «психушке» и за ее стенами, понимаешь, что нет ничего нормальней человеческой доброты, тепла, понимания и участия. «"А все ли здоровы, – спрашивает нас автор, – из тех, кто не стоит на учете?" Можно ли назвать здоровым чувство предельного эгоизма, равнодушия, цинизма? То-то и оно...» (Инна Руденко).