Гитлер был моим другом - [18]

Но зал так и не увидел ни одного заседания сената, который даже не был создан; позднее там обосновался помощник Гитлера Рудольф Гесс.

Гитлеру удалось придать своей партии уникальное и эффектное оформление. Гигантские свастики, коричневая форма, флаги и знамена революционно красного цвета, яркие, красочные плакаты, залы для приемов, украшенные букетами цветов и лозунгами, отпечатанными на огромных полосах ткани, – все это задумывалось с пропагандистскими целями и производило сильное впечатление.

Еще одним рассчитанным пропагандистским ходом было то, что для своей газеты «Фёлькишер беобахтер» он выбрал американский формат. Многие члены партии были недовольны этим форматом, считая его непривычным для немецкой газеты и неудобным. Однако это мнение нисколько не повлияло на Гитлера, который твердо решил, что необычность его газеты должна разорвать цепи обывательского самодовольства. Он сам придумал использовать в заголовке редкий антик в противоположность рубленому шрифту большинства других газет.

Мое дело процветало совершенно независимо от моей дружбы с Гитлером, и я вел отнюдь не сидячий образ жизни. Я получал приличный доход: одна только моя книга «Год революции в Баварии» принесла прибыль в полмиллиона марок – около 25 тысяч английских фунтов – правда, большая доля ушла на покрытие расходов и налоги, а инфляция съела остальное. Но мы выжили, и вскоре удача к нам вернулась. Сначала мы купили маленький «опель», потом «мерседес» побольше, а наша прислуга состояла из повара, горничной и шофера.

Моя работа в качестве газетного фотографа означала, что я не имею права рассиживаться на месте. Я уже снял на постоянной основе номер в берлинском отеле «Кайзерхоф», и постепенно мое занятие стало приобретать промышленную форму, хотя и в миниатюре. Один за другим я открывал филиалы в Берлине, Вене, Франкфурте, Гааге, пока наконец у меня не оказалось как минимум двенадцать студий и сотня с лишним работников, рассеянных по всей Европе.

В 1928 году меня чуть не сломило большое несчастье. В тот год Мюнхен поразила эпидемия смертоносного гриппа, и моя дорогая жена пала ее жертвой. Единственное счастье моей жизни ушло, и какое-то время я находился в полной прострации. Но меня очень поддерживало чувство ответственности за детей, напряженность исторических событий, в которых я принимал участие, и ощущение абсолютной незначительности отдельного человека, которое они внушали, и в конце концов моя жизнь вернулась на прежние рельсы.

Одним дождливым воскресеньем 1932 года мы с Гитлером сидели в кафе «Хек», как это было у нас заведено. Плохая погода действовала нам на нервы, и разговор не клеился; даже Гитлеру не удавалось сказать что-нибудь такое, что послужило бы началом оживленной беседы. Он предложил сходить в кино и попросил газету, но не нашел в афише ничего интересного и сердито ее отбросил. Потом, как-то внезапно, он обратился к шоферу.

– Сколько времени вам потребуется, – спросил он, – чтобы подготовиться к двухнедельной поездке?

– Я буду готов через час, – ответил Шрек.

Гитлер повернулся ко мне.

– Хотите поехать со мной? – коротко спросил он. – Вы определенно получите возможность сфотографировать кое-что интересное! Какой толк сидеть без дела. Я хочу власти, и я ее получу, – продолжал он, давая мне понять, что у него на уме и какова цель предполагаемого путешествия. – Первым делом нужно мобилизовать финансовые круги. Когда я закончу с этим, я буду в силах вывести Германию из нынешнего плачевного положения.

На следующий день мы выехали в Веймар, чтобы повидаться с Заукелем, гаулейтером Тюрингии, который организовал встречу Гитлера с тюрингскими промышленниками. Через неделю Гитлер изложил свою программу на собрании Ассоциации промышленников в Дюссельдорфе. Его обращение получило немедленный отклик. Шестьдесят пять тысяч марок составили неплохую основу; первый шаг к захвату власти был сделан.

А если бы в то воскресенье в Мюнхене не шел дождь или если бы Гитлер решил сходить на какой-нибудь фильм, кто знает, что могло бы случиться!

Глава 3 ФОТОГРАФИРОВАТЬ ЗАПРЕЩЕНО

Перед своим приходом к власти, когда Гитлер не находился в разъездах в связи с предвыборной кампанией, он неделями подряд оставался в Берлине, где устроил себе штаб-квартиру в отеле «Сан-Суси» на Линкштрассе, который пользовался популярностью у поместного дворянства и немецких националистов. Именно там он проводил все политические совещания.

Сам я поселился на четвертом этаже отеля «Кайзерхоф», и в конце года Гитлер тоже въехал туда, заняв весь второй этаж. Там его дни были наполнены обсуждениями и совещаниями с важными представителями политики, промышленности и вооруженных сил. Живя бок о бок с ним, я конечно же был в курсе всего происходящего и мог делать свои выводы. Однако в то время сложилась очень щекотливая политическая ситуация, и я по большей части помалкивал. Днем я видел, как Гитлер пьет чай в главном салоне отеля, по очереди приглашая к себе на чаепитие почти всех будущих министров и глав государственных ведомств. Меня тоже порой звали на чашку чая, если повод был менее официальным. Постоянно присутствовал Геббельс и вел подробный журнал всех совещаний, который потом лег в основу его книги «От «Кайзерхофа» до рейхсканцелярии».