Гитара или стетоскоп? - [4]
Все, кроме Балтуса, аплодируют. Не обращая внимания на аплодисменты, Гарри продолжает:
— Наверно, ты единственный человек в этой стране, кто меня не знает. Истинное чудо, особенно если учесть, что человек так здорово, как мне кажется, играет на гитаре.
Балтус чуть смущенно бормочет; «Извини, если б тут были установлены прожекторы, я б тебя узнал». Все смеются.
Из кухни, жуя бутерброд, выходит парень, угощавший Балтуса водкой.
— Если кто интересно пошутил, настоятельно прошу повторения.
Одна из девушек ставит новую пластинку. Полумрак, медленный блюз…
— Хороша вещица, — говорит жующий парень, — под нее станцевала бы и бабуся, что приходила снизу.
Все танцуют, только Балтус по-прежнему сидит на подушке и тихонько наигрывает на гитаре. Он закрывает глаза и отбывает в «мир гитарной грезы», как он это называет. Он умеет делать это независимо от места и времени: он закрывает глаза, пальцы бегают по струнам, с каждым тактом все ближе, ближе… Кабинет Биррхана… Профессор встает из-за стола, подходит, крепко жмет руку и говорит: «Господин Прайсман, поздравляю вас, разумеется, вы приняты, ведь мы не простили бы себе, если бы упустили такой талант, я буду лично курировать вас, я возлагаю на вас большие надежды…»
Смена музыкального ритма возвращает Балтуса в интимную действительность комнаты.
Гарри и Марина танцуют, к тому же слишком прижавшись друг к другу.
Балтус встает, кладет гитару на подушку, выходит из комнаты в прихожую, надевает туфли. Вообще-то у него нет ни малейшего повода сердиться на Марину, ведь они в конце концов не обручены. Они товарищи, хорошие товарищи, не меньше, но и не больше. Так что танцевать, и так тесно прижавшись, она может с кем угодно и сколько угодно долго.
Балтус все еще обувается, когда в прихожую выходят Марина и Гарри.
— Почему так быстро? — спрашивает Марина.
— У вас здесь своя компания, быть пятым колесом не очень-то хочется.
— Трепло, — говорит Марина и целует его эдаким модным теперь, мимолетным поцелуем.
Большого желания оставаться у Балтуса нет. Что тут делать? Поговорить с Мариной наедине все равно вряд ли удастся. Да еще этот Гарри вмешивается.
— Пятое колесо — это не так уж и дурно, ты когда-нибудь слышал о запасном колесе? Оставайся, старик, я бы с удовольствием послушал еще что-нибудь, на гитаре то бишь.
Пока Балтус подчеркнуто неохотно снимает туфли, Гарри идет за гитарой. Вернувшись, он видит, как Балтус целует Марину, а может и наоборот, Марина — Балтуса, определить сложно, ясно только одно: целуются они поцелуем не модным, как бы мимолетным, а скорее уже старомодным — долгим и выразительным.
Гарри хлопает Балтуса по плечу:
— Эй, Джимми Хендрикс, ослобони даму и айда на кухню.
— Зачем это? — интересуется Балтус.
— Там видно будет, там видно будет…
Гарри садится на край кухонного стола, ноги ставит на стул. Балтус усаживается на подоконник.
— Слушай, — говорит Гарри, — я сейчас кое-что тебе сыграю, а ты внимательно следи, не зевай.
Он демонстрирует сначала несколько несложных аккордов в комбинациях, потом усложняет игру.
— А теперь попробуй повторить, только, пожалуйста, не жеманься.
Балтус берет гитару и без труда играет все, что играл Гарри.
— Или ты самородок, или чертовски долго поработал на этой деревяшке, — говорит Гарри.
— Я играю с шести лет, а последние три года в нашем школьном ансамбле…
— Тогда стой тверже и напряги слух, я делаю тебе предложение.
Балтус плавно съезжает с подоконника.
— Предложение такое: ты можешь присоединиться к нам. Юмбо, наш второй гитарист, с сентября начинает работать с собственной группой, так что нам нужен новый человек.
Балтус ошарашен.
— Ты хочешь сказать, я стану членом группы?
— Согласие необязательно давать сразу, можешь и подумать.
— Ну, теперь держись ты. Знаешь, кем я хочу стать?
— Нет, конечно, откуда бы?
— Врачом! Врачом и никем иным!
— Ах, вот как, господин доктор начинает в сентябре курс обучения?
— К сожалению, нет, не приняли, — грустно сообщает Балтус.
— Ну, парень, тогда мое предложение для тебя настоящий подарок судьбы, или тебе, может, известен какой-нибудь хитроумный способ получить медицинское образование и соответствующий диплом? Как ты собираешься стать врачом, если тебя не приняли в институт?
— Это уж моя проблема, не твоя, — сухо отвечает Балтус.
Гарри не отступает.
— Давай все-таки потолкуем на разумной основе. С одной стороны, тебе предлагают шанс, с другой — у тебя вообще нет никакого. Не болван же ты, чтобы не видеть такой очевидной истины. Если ты попадешь к нам и мы сработаемся, то самое позднее через два года будешь раскатывать на собственных «Жигулях». Допустим, произойдет чудо, и ты поступишь в институт. Какой, думаешь, будет твоя жизнь через два года? А такой, что ты будешь просто сгорать от счастья, если я тебе при встрече бесплатно поставлю кружку-другую пива. Ну, ладно, стал ты наконец врачом, отбухал, разумеется, предварительно пять или сколько там лет, и что потом? Потом будешь изучать дряблые гнилые животы, рассматривать миндалины и прописывать пилюли — и все это не где-нибудь, а в какой-нибудь захудалой больничке мекленбургского захолустья.
