Гипотезы о происхождении языка - [45]

Будучи "господином" своей экологической киши, первобытный человек не боялся нарушить другие ареалы, но завоевание нового, конечно, представляло трудности. Когда человек начал мигрировать, его жизнь еще больше осложнилась и обогатилась содержанием. Новые места, флора и фауна, необходимость и риск их освоения для целей охоты и собирательства явились дополнительным мошным стимулом для развития мышления, накопления опыта, увеличения "объема" общения.

Нельзя не согласиться с одним из героев романа Г. Уэллса "Машина времени": "Мы забываем о законе природы, гласящем, что гибкость ума является наградой за опасности, тревоги и превратности жизни. Существо, которое живет в совершенной гармонии с окружающими условиями, превращается в простую машину. Природа никогда не прибегает к разуму до тех пор, пока ей служат привычки и инстинкт. Там, где нет перемен и необходимости в переменах, разум почивает. Только те существа обладают им, которые сталкиваются со всевозможными нуждами и опасностями".

Те человеческие сообщества, которые вынуждены жить в однообразной среде, слабо развиваются социально. Об этом свидетельствуют наблюдения современных путешественников и этнографов. Так, аборигены Австралии до сих пор живут в "каменном веке".

Сложность и разнообразие ситуаций, в которых оказывался «еловек, необходимость в развитом и гибком мышлении приводили к осознанию целесообразности разделения трута, которое первоначально основывалось на физиологических факторах. К. Маркс писал: "В пределах семьи – а с дальнейшим развитием в пределах рода – естественное разделение труда возникает вследствие половых и возрастных различий, т.е. на чисто физиологической почве, и оно расширяет свою сферу с расширением общественной жизни, с ростом населения, особенно же с появлением конфликтов между различными родами и подчинением одного рода другим"48.

Прежде всего выделились два вида деятельности: традиционное для обезьян собирательство плодов, кореньев и трав, чем занимались преимущественно женщины, и охота как функция наиболее сильных мужчин. Однако охота была основной формой добывания пищи. Именно поэтому сильные охотники становились и лидерами сообщества.

И охота и собирательство, будучи коллективными формами труда, не могли происходить без использования какой-либо знаковой системы. Сигналы об опасности, о направлении движения, способе эффективного действия со стороны более опытных особей или лидеров – необходимое условие такой деятельности. Зародыши подобных сигналов имеются уже у обезьян (и притом звуковых сигналов). Чтобы обладать быстротой и точностью, что важно в условиях опасности, эти сигналы не могли быть только жестами, они обязательно должны быть и звуковыми по тем простым причинам, что руки охотника или собирателя, во-первых, заняты держанием предметов (орудие, плоды), а во-вторых, могут оказаться невидимыми в лесу, на расстоянии, в темноте. Поэтому знаковую систему прачеловека мы будем рассматривать как состоящую из двух субстанций – звука и физического движения. Она развивалась тысячелетиями, а может быть, и миллионами лет. При этом первоначально роль жеста и позы доминировала, физические движения обладали большим разнообразием и выразительной силой, чем звук. Но постепенно роли переменились, и звуковой язык начал преобладать.

КОЛЛЕКТИВ И ИНДИВИД В ПЕРВОБЫТНОМ СООБЩЕСТВЕ

Опыт изучения стадного поведения животных дает основание приписать социальной структуре сообщества первобытного человека большую сложность и диалектическую противоречивость.

Сложность социальной организации должна быть согласована с численностью первобытного сообщества: чем она больше, тем сложнее его структура. Часто приводимые данные не кажутся реалистичными. Исходя из оптимального ареала обитания, даются, например, такие цифры: 13-30 или 20-40 особей.4' При этом исходят яз того, что первобытное сообщество ведет вегетарианский образ жизни и что реально доступное для него пространство угодий не могло бы прокормить более многочисленное стадо. Возможно, это и так. Но подобное сообщество не могло бы быть стадом охотников, оно обречено на гибель не только из-за своей зависимости от природных условий и их колебаний, но и в силу того, что становится жертвой каннибализма других видов первобытного человека (вспомним конфликт между австралопитеком изящным и бойсеи).

Если взять за среднюю численность стада 30 особей, из них мужских – 15, то при продолжительности жизни 20-22 года и при детстве, длящемся до 15 лет, мы получим численность взрослых мужчин не более шести-семи особей. Естественно, что такому сообществу трудно защитить себя не только от каннибалов, ио и от хищных зверей, как бы ни был силен австралопитек бойсеи или питекантроп гигантопитек(о. Ява).

Число охотников на крупного зверя должно быть по крайней мере несколько десятков. Журналистка В.Д. Шапошникова, путешествовавшая в 60-е годы по джунглям Африки, описала в своих очерках "По тропам Экваториальной Африки" (1970 г.) ночную сцену сбора охотников деревни (вооруженных копьями с каменными наконечниками), оповещенных "разведчиком" о выслеженном им крупном звере. Звуками там-тама были собраны все охотники. Автор не говорит об их численности. Но если предположить, что в деревне 15-20 хижин, то число охотников может равняться 20. Если к этому числу прибавить такое же число молодых женщин, минимум 20 детей и столько же старух и стариков, то получим численность около 80 чел. Мы полагаем, что именно из числа 80-100 особей и надо исходить, говоря об организации первобытного сообщества.