Гипотеза любви - [20]
— Увидимся, Оливия.
— Передай перец.
Оливия бы так и сделала, но Малькольму, кажется, хватало перца. Так что она прислонилась бедром к кухонному столу и сложила руки на груди.
— Малькольм.
— И соль.
— Малькольм.
— И масло.
— Малькольм…
— Подсолнечное, а не это дерьмо из виноградных косточек.
— Слушай, это не то, что ты думаешь…
— Ладно. Я сам возьму.
Справедливости ради у Малькольма были все основания злиться. И Оливия сочувствовала ему. Он был на курс старше ее и происходил из династии элитных ученых. Продукт, созданный поколениями биологов, геологов, ботаников, физиков и бог знает кого еще, скрещивающих свои ДНК и штампующих маленьких научных роботов. Его отец был ректором какого-то государственного университета на Восточном побережье. Лекция его матери на TED о клетках Пуркинье набрала несколько миллионов просмотров на «Ютьюбе». Хотел ли Малькольм учиться в аспирантуре, привлекала ли его академическая карьера? Наверное, нет. Был ли у него выбор, учитывая давление, которое с пеленок оказывала на него семья? Тоже нет.
Не стоит и говорить о том, что Малькольм был несчастен. Его план состоял в том, чтобы получить степень, найти хорошую, непыльную работу по профессии с нормированным графиком и зарабатывать много денег — что технически квалифицировалось как «быть ученым» и против чего, в свою очередь, не могли возразить его родители. По крайней мере, не слишком активно. Одновременно ему хотелось получить как можно менее травмирующий опыт учебы в аспирантуре. Из всех аспирантов на факультете Малькольму лучше всего удавалась личная жизнь. Он делал то, что было невообразимо для большинства аспирантов, например готовил настоящую еду! Устраивал походы. Медитировал! Играл в театральных постановках! Крутил романы так, будто это олимпийский вид спорта! «Это и есть олимпийский вид спорта, Оливия. И я тренируюсь, чтобы взять золото».
Вот почему, когда Адам заставил Малькольма выбросить тонну данных и переделать половину исследования, тот очень, очень, очень сильно страдал несколько месяцев. Кажется, именно тогда Малькольм начал призывать чуму на дом Карлсена — в то время он репетировал роль в «Ромео и Джульетте».
— Малькольм, можем мы, пожалуйста, поговорить?
— Мы разговариваем.
— Нет, ты готовишь, а я стою и пытаюсь заставить тебя признать, что ты злишься, потому что Адам…
Малькольм поднял голову от своей запеканки, погрозив в сторону Оливии пальцем.
— Не произноси.
— Не произносить чего?
— Ты знаешь.
— Адам Карл?..
— Не произноси его имени.
Она всплеснула руками.
— Ты совсем с ума сошел? Это фальшь, Малькольм.
Он продолжал резать спаржу.
— Передай соль.
— Ты вообще слушаешь? Это не по-настоящему.
— И перец, и…
— Это фейковые отношения. Мы не встречаемся. Мы притворяемся, чтобы люди думали, будто мы встречаемся.
Нож Малькольма замер в воздухе.
— Что?
— Да, вот так.
— Это… друзья с привилегиями? Потому что…
— Нет. Наоборот. Нет привилегий. Никаких. Никакого секса. И дружбы тоже никакой.
Он уставился на нее, прищурившись.
— Для ясности, оральный и анальный тоже считаются сексом…
— Малькольм.
Он сделал еще один шаг к ней, схватив полотенце, чтобы вытереть руки, ноздри его раздувались.
— Боюсь спрашивать.
— Я знаю, это звучит дико. Он помогает мне, притворяясь, будто мы вместе, потому что я соврала Ань, и мне надо было, чтобы она спокойно встречалась с Джереми. Это все фейк. Мы с Адамом разговаривали ровно… — тут она решила опустить все, что касалось Того Дня, — три раза, и я о нем ничего не знаю. Только то, что он готов помочь мне уладить эту ситуацию, и я ухватилась за возможность.
Малькольм скорчил гримасу, которую обычно приберегал для тех, кто носит сандалии с белыми носками. Оливия вынуждена была признать, что он может выглядеть угрожающе.
— Это… вау. — На лбу у него пульсировала жилка. — Ол, это потрясающая глупость.
— Может быть. — Да. Да, это было глупо. — Но что есть, то есть. И ты должен поддержать меня в моем идиотизме, потому что вы с Ань мои лучшие друзья.
— Я думал, Карлсен теперь твой лучший друг.
— Да ладно тебе, Малькольм. Он засранец. Хотя со мной он повел себя довольно мило, и…
— Я даже не… — Он поморщился. — Я даже не стану это комментировать.
— Ладно. Не комментируй. От тебя этого не требуется. Но можешь хотя бы не ненавидеть меня? Пожалуйста? Я знаю, он — ночной кошмар половины аспирантов, включая тебя. Но он меня выручает. Ты и Ань — единственные, кому бы я хотела рассказать правду. Но я не могу рассказать Ань…
— По очевидным причинам.
— …по очевидным причинам, — закончила она одновременно с ним и улыбнулась. Малькольм лишь неодобрительно покачал головой, но его лицо смягчилось.
— Ол. Ты удивительная. И добрая, слишком добрая. Тебе стоит найти кого-нибудь получше Карлсена. Кого-то, с кем ты будешь встречаться по-настоящему.
— Да, точно. — Она закатила глаза. — С Джереми все прошло просто прекрасно. Кстати, я согласилась на свидание с ним потому, что следовала твоему совету! «Дай мальчику шанс», «что может пойти не так?».
Малькольм бросил на Оливию сердитый взгляд, и она рассмеялась.
— Слушай. Я, очевидно, не гожусь для настоящих отношений. Может, с липовыми повезет. Может, я нашла свою нишу.
