Гипотеза любви - [18]
Карлсен склонил голову набок.
— Стандартная процедура?
— Ага.
— И сколько у вас было таких отношений?
— Нисколько. Но мне знаком этот сюжетный ход.
— Что знакомо? — Он озадаченно моргнул.
Оливия предпочла не отвечать.
— Ладно. — Она сделала глубокий вдох и подняла указательный палец. — Прежде всего, это соглашение касается только территории кампуса. Не то чтобы я считала, что вы захотите встречаться со мной вне кампуса, но просто на случай, если вы планировали убить одним выстрелом двух зайцев, я не стану помогать, если вам вдруг в последний момент надо будет привезти девушку домой на Рождество…
— Хануку.
— Что?
— Моя семья больше празднует Хануку, а не Рождество. — Он пожал плечами. — Хотя я не праздную ни то ни другое.
— А. — Оливия задумалась на минуту. — Наверное, фейковая девушка должна знать такие вещи.
На его губах появилась тень улыбки, но он ничего не ответил.
— Ладно. Второе правило, хотя его можно интерпретировать как дополнение к первому, — Оливия прикусила губу и заставила себя это произнести: — Никакого секса.
Несколько секунд ее собеседник сидел неподвижно. Даже не шелохнулся. Затем его губы приоткрылись, но он не издал ни звука, и Оливия поняла, что только что лишила Адама Карлсена дара речи. Что было бы забавно в любое другое время. Но тот факт, что он с таким удивлением воспринял предложение Оливии, вызвал у нее серьезное беспокойство.
Он что, считал, что будет секс? Неужели она каким-то образом дала ему это понять? Должна ли она объяснить, что секса в ее жизни было очень мало? Что долгие годы она считала себя асексуалом и только недавно поняла, что может испытывать сексуальное влечение, но только к людям, которым глубоко доверяет. Что, если по какой-то необъяснимой причине Адам захочет заняться с ней сексом, она просто не сможет?
— Послушайте, — ей удалось встать со стула, панический ком поднимался по горлу. — Я, конечно, извиняюсь, но если вы предложили псевдоотношения еще и потому, что предполагали…
— Нет. — Слово едва не взорвалось у него на губах. На его лице был написан искренний ужас. — Я шокирован тем, что вы вообще почувствовали необходимость заговорить об этом.
— А. — От негодования в его голосе щеки Оливии вспыхнули. Ну конечно. Естественно, он этого не ожидал. Или даже не хотел этого с ней. Посмотрите на него: с чего бы ему хотеть этого? — Прошу прощения. Я не хотела…
— Нет, откровенность — это важно. Я просто удивился.
— Я знаю, — кивнула Оливия. Честно говоря, она сама тоже была немного удивлена. Тем, что сидит в офисе Адама Карлсена и говорит о сексе… Не о сексе в смысле деления клеток, а о сексе как о потенциальном соитии между ними двумя. — Прошу прощения, не хотела делать ситуацию неловкой.
— Все в порядке. Это все само по себе неловко.
Молчание между ними затянулось, и Оливия заметила, что он слегка покраснел. Просто легкий намек на розовый, но выглядело это так… Оливия не могла отвести глаз.
— Никакого секса, — кивком подтвердил он.
Ей пришлось кашлянуть и встряхнуться, чтобы не рассматривать форму и цвет его скул.
— Никакого секса, — повторила она. — Ладно. Третье. Это не вполне правило, но вот что я предлагаю: я не буду встречаться больше ни с кем. В смысле, по-настоящему. Это будет сложно и все запутает, и…
Оливия замолчала. Сказать ему? Не будет ли это лишним? Обязательно ему знать? Ну ладно. Почему бы и нет, раз до этого дошло. Она уже и целовала его, и говорила с ним о сексе на рабочем месте.
— Я все равно не хожу на свидания. Джереми был исключением. Я никогда, никогда не встречалась ни с кем по-настоящему раньше, и, возможно, это к лучшему. Аспирантура и так отнимает много сил, у меня есть друзья и мой проект по раку поджелудочной железы, и, честно говоря, я могу потратить свое время с большей пользой. — Последняя фраза прозвучала не так, как ей хотелось бы, — она как будто защищалась.
Адам просто молча смотрел в ответ.
— Но вы, конечно, можете заводить отношения, — поспешно добавила она. — Хотя я была бы признательна, если бы вы не рассказывали об этом на факультете, чтобы не выглядело так, будто вы мне изменяете, и чтобы слухи не вырвались из-под контроля. Вам это тоже не пойдет на пользу, раз вы пытаетесь сделать вид, что у вас серьезные отношения…
— Я не стану.
— Ладно. Отлично. Спасибо. Я знаю, что тяжело вот так все время что-то скрывать, но…
— Я имею в виду, что не стану больше ни с кем встречаться.
В его тоне звучала абсолютная уверенность, заставшая ее врасплох. Оливия смогла лишь кивнуть, хотя ей хотелось возразить, что он не может ручаться заранее, а в голове ее возник миллион вопросов. Девяносто девять процентов из них были неуместны, и она не имела права их задавать, поэтому заставила себя промолчать.
— Ладно. Четвертое. Мы, очевидно, не сможем продолжать это вечно, поэтому надо установить дедлайн.
Карлсен сжал губы.
— Какой?
— Я не знаю. Месяца или около того, вероятно, хватит, чтобы убедить Ань в том, что я прочно забыла о Джереми, но этого может не хватить вам, так что… решайте сами.
Он подумал, а затем кивнул.
— Двадцать девятое сентября.
Это было чуть больше чем через месяц. А еще…
— Очень точная дата.
Ученый никогда не должен сожительствовать со своим раздражающе горячим заклятым врагом — это приводит к возгоранию. Мара, Сэди и Ханна — прежде всего подруги, и всегда — ученые. Несмотря на то, что их сферы деятельности могут привести их в разные уголки мира, все они могут согласиться с универсальной истиной: когда речь идет о любви и науке, противоположности притягиваются, а соперники заставляют вас гореть… Будучи инженером-экологом, Мара знает всё о деликатной природе экосистем. Они требуют баланса.
Ничто так не поднимает любовь на новый уровень, как небольшое соперничество между учеными. Мара, Сэди и Ханна — прежде всего подруги, и всегда — ученые. Несмотря на то, что их сферы деятельности могут привести их в разные уголки мира, все они могут согласиться с универсальной истиной: когда речь идет о любви и науке, противоположности притягиваются, а соперники заставляют вас гореть… По логике вещей, Сэди знает, что инженеры-строители должны строить мосты. Однако, как женщина из STEM, она также понимает, что переменные могут меняться, и когда вы часами торчите в крошечном нью-йоркском лифте с мужчиной, который разбил вам сердце, вы заслуживаете права сжечь этот мускулистый белокурый мост дотла.
Потребуется морозная местность Арктики, чтобы показать этим соперничающим ученым, что их химия горит жарко. Мара, Сэди и Ханна — прежде всего подруги, и всегда — ученые. Несмотря на то, что их области исследований могут забрасывать их в разные уголки мира, все они могут согласиться с универсальной истиной: когда речь идет о любви и науке, противоположности притягиваются, а соперники заставляют вас гореть… У Ханны плохое предчувствие на этот счет. Мало того, что аэрокосмический инженер НАСА оказалась ранена и застряла на отдаленной арктической исследовательской станции, так еще и единственный человек, готовый взяться за опасную спасательную операцию, — ее давний соперник. Йен был для Ханны кем угодно: злодеем, который пытался наложить вето на ее экспедицию и разрушить ее карьеру, мужчиной, который являлся ей в самых восхитительных снах… но он никогда не играл роль героя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Купидон увидел Аврору, которая под бой курантов на Новый год загадала желание: «обрести любовь», и сразу захотел уволиться. Но поздно: бумажка с желанием уже сожжена, а шампанское выпито вместе с пеплом. Что ж, придется исполнять волю клиента.
Жена богатого американского фермера Инна Соломина прилетает в Москву на свадьбу сына, с которым судьба разлучила ее почти 20 лет назад. Трудным оказывается путь матери и сына навстречу друг другу, но они преодолевают его.
Старик ступил на кладбищенскую землю, устало опустился на траву. Как он очутился здесь? Почему вдруг бросил все дела? Неужели виной всему Пуанкаре с его теоремой о возвращении? Совсем седой, с лицом, испещренным морщинами, из-за которых не видно старых шрамов, старик вовсе не был похож на профессора. Особенно здесь, среди оглушающей кладбищенской тишины. Он поднял глаза на могильный камень, у которого сидел. Ева. Ее не стало шесть лет назад. Она всегда жила здесь, на родной земле, в Беларуси. Когда-то они были неразлучны.
Серена уже много лет любит Дэвида, да и он отвечает ей взаимностью. Но они принадлежат к разным слоям общества. Именно поэтому девушка уверена, что у их любви нет будущего.Как Дэвиду убедить ее в обратном?
Поездка на Гавайи давала Мэтти Шарп долгожданную возможность приятно отдохнуть, а заодно и выполнить поручение тети, коллекционирующей предметы старины. Девушке предстояло забрать у престарелого миллионера Кормье бесценный средневековый меч. Но отпуск Мэтти против всяких ожиданий оказался полон тайн и опасностей. Над девушкой нависла угроза гибели. И единственный, кто в состоянии помочь ей разорвать смертоносную паутину, — отважный и изобретательный Хью Эбботт…