Гипноз. Скрытые глубины: История открытия и применения - [142]

Каждый месяц у меня было больше таких операций, чем в местном госпитале Калькутты за целый год, и больше, чем у меня самого за предыдущие шесть лет. Должна же быть этому какая-нибудь причина, и я лично могу насчитать только две возможности: либо мои пациенты, вернувшись домой, говорили своим друзьям, страдающим от той же болезни: «Послушай, брат, какой добродушный человек этот доктор Сахиб! Он разрезал меня на куски за двадцать минут, а я заверил его, что ничего не почувствовал. Какова шутка? Не хочешь ли пойти и провернуть с ним тот же самый трюк?» …Либо они говорили своим собратьям по несчастью: «Посмотри на меня. Я избавился от моей ноши (в двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят или восемьдесят фунтов, как это бывало) и восстановил работоспособность; теперь я снова могу зарабатывать на хлеб. Заверяю тебя, доктор Сахиб сделал это, когда я спал, и я ничего об этом не знал, — надеюсь, что тебе так же повезет, как и мне, я советую тебе: сходи и попробуй; не надо давать себя резать, если ты это чувствуешь». Какая из приведенных гипотез лучше объясняет сей факт, читатель может решить сам.

Или рассмотрим такой случай. Однажды рабочий алюминиевого завода поскользнулся и окунул свою ногу по колено в расплавленный алюминий при температуре девятьсот пятьдесят градусов по Цельсию. Под гипнотическим внушением, что воспаления не будет и в ноге будет ощущение прохлады, ему не понадобилось ничего большего, кроме сравнительно мягкого болеутоляющего, и уже через девятнадцать дней он был выписан из больницы с новой кожей, восстановленной по всей ране. Если это разыгрывание роли, или вовлеченность воображения, или реакция на какой-либо социальный намек, то это просто замечательно. В то время как приверженцы теории отсутствия состояния часто заявляют, что они — те, кто владеет «бритвой Оккама», из приведенных примеров следует, что было бы вернее предполагать о наличии некоего особого состояния, того самого, которое активирует замечательные силы нашего разума.

Необычные эффекты. Вернемся назад, к некоторым сверхнормальным способностям, разобранным в предыдущих главах. Замечательна не просто способность подавлять боль, но способность тела загипнотизированного не кровоточить при уколе, не покрываться пузырями при ожогах. И опять же, был проведен эксперимент, в котором загипнотизированным говорят, что из всего диапазона звуков они не будут слышать тон определенной частоты (575 Hz). Когда звук с этой частотой громко раздавался возле их уха, они не показывали никакой измеряемой физиологической реакции. Я призываю любого незагипнотизированного человека попробовать проделать такие вещи, а также и другое. И конечно же, мне неизвестно ни об одном из таких экспериментов, которые показали бы возможность проявления хотя бы одного из этих эффектов в иных условиях.

Постгипнотическое внушение. Если объект демонстрирует изменения в поведении после гипнотического сеанса, когда гипнотизера больше нет и испытуемый не знает, что за его поведением ведется наблюдение, то разве может гипноз быть уловкой, исполнением роли или желанием понравиться?

Трансовая логика. В повторяющихся экспериментах брали незагипнотизированньгх испытуемых контрольной группы («симулянтов») наряду с полностью загипнотизированными объектами («реальными»); при этом особые формы сновидческого мышления показывали реально загипнотизированные, а не другие, хотя им и говорилось, чтобы они вовсю старались симулировать грансовую логику. Например, каждому велели «видеть» сидящую фигуру на заданном стуле в комнате. И те и другие это делали, и те и другие описывали фигуру одинаково живописно. Но когда их просили описать спинку стула, то симулянты говорили, что не могут видеть спинку стула, так как на стуле кто-то сидит; однако у львиной доли «реальных» не возникло никаких затруднений в описании спинки стула. Противники гипнотического состояния старались объяснить эту разницу тем, что «реальные» в отличие от симулянтов были вовлечены воображением в поставленную перед ними задачу, однако это кажется мне слабым ответом — жалобой, порожденной отчаянием, как и многие другие из их аргументов. Например, в одном эксперименте сторонники гипнотического состояния подтвердили, что некоторые объекты сохраняют после гипноза амнезию, несмотря на четкие установки помнить все; противники же попытались принизить значение этого эксперимента, говоря, что эти объекты просто не хотели упасть лицом в грязь, поскольку, по их мнению, хороший гипнотический объект должен терять память.

Сторонники Хилгарда писали в 1975 году:

В конце концов, гипнотические феномены оказались прочны настолько, чтобы выдерживать возобновляющиеся атаки и то, чем эти нападки обосновываются. Продолжающаяся полемика ценна тем, что требует все больше бесспорных доказательств взамен устоявшихся представлений. Методы изучения гипноза только улучшаются по мере того, как он выдерживает атаки противников, и лишь продвигаются дальше через критическое осмысление, систематические исследования, свободные от прежней приверженности той или иной позиции по данному вопросу.