Гипноз от древности до наших дней - [4]

Ку-Кор начал ходить вокруг костра, приплясывая и пронзительно выкрикивая: «Хозяин забрал Чонга! Хозяин, верни Чонга! Чонг хочет к моему костру! Чонг идет к моему костру! Чонг садится у моего костра. Чонг,

15

Чонг, Чонг, слышишь меня? Я, Ку-

Кор, зову тебя, Чонг!»

С каждым выкриком колдун, не

перестававший приплясывать, все

чаще и чаще повторял имя — Чонг...

Чонг... Чонг... Вдруг как бы дрожь

пробежала по телу лежавшего на но-

силках, и он еле заметно шевельнул

рукой. Крик изумления вырвался у

охотников, но колдун уже не слышал

этого крика. Как только он заметил,

что Чонг пошевелился, ритм его

танца резко ускорился: Ку-Кор стал

бегать вокруг костра, то и дело вы-

соко подпрыгивая. Вой волка и рев

медведя раздавались из его от-

крытого рта. Теперь он уже не назы-

вал Чонга. Он призывал духов: «Хозяин леса, ты отступил,

ты отдал Чонга. Ты боишься духов, которых я зову. Я зо-

ву молнию, разрезающую небо, я зову гром, разры-

вающий тучи, я зову ветер, ломающий деревья, я зову

реку, наводняющую землю!»

При этих заклинаниях колдун пришел в неистовство. Он сбросил с себя медвежью шкуру, схватил погремушку из сухого бычьего пузыря с мелкими камушками внутри и, потрясая ею над головой, закружился на одном месте.

— Встань, Чонг! Встань, Чонг! Встань, Чонг! Дух молнии тебе говорит — встань, Чонг! Дух грома тебе говорит— встань, Чонг! Дух ветра тебе говорит — встань, Чонг!

Ку-Кор стал страшен.

Несмотря на осенний холодный ветер, от которого не спасали даже толстые звериные шкуры, колдун скакал почти голый, обливаясь потом. Длинные волосы, сильно намазанные жиром и закрученные в косу, прилипли к спине. Глаза, казалось, были готовы выскочить из орбит, на губах пена.

Вид Ку-Кора, произносимые им заклинания приковали к себе все внимание, все чувства окружающих.

Не в силах отвести глаз от неистовствовавшего колдуна люди сидели, как окаменевшие, не слыша ничего, кроме его голоса. Колдовство заняло много времени. Короткий осенний день быстро поглощался надвигающимися сумерками. А колдун все плясал и плясал, все

Бубен алтайского шамана с изображением дух а-целителя

выкрикивал слова заклинаний, сзывая духов к костру. Вот он начал прямо руками хватать пылающие головни и чертить ими в воздухе огненные круги и змеевидные линии. Искры звездчатым дождем рассыпались вокруг, они попадали на Чонга, на охотников. Никто не чувствовал ожогов. Наконец, и сам Ку-Кор упал на землю в полном бесчувствии и неподвижности. Долгое время он все не приходил в себя.

Чонг уже давно сидел, а не лежал на носилках. Повелительные окрики Ку-Кора вызвали его из забытья. Но вызвали для того, чтобы ввергнуть в гипнотическое оцепенение, пройдя через которое он обретал похищенное страхом здоровье. Он верил в колдуна, верил, будто колдун может вызвать добрых духов и с их помощью победить злых. В это же слепо верил и сам колдун и все сидевшие вокруг него.

Первобытные предки наши, по образному выражению Энгельса, переживали тогда «детство человеческого рода» и были несведущи, наивны, доверчивы и беспомощны, как маленькие дети. Природа обступала их со всех сторон как грозная и непостижимая сила. Она то милостиво согревала их лучами ласкового весеннего солнца и кормила вкусной пищей, то вдруг непонятно почему обжигала лютым морозом, морила мучительным голодом, поражала стрелами разъяренных молний, палила огнем лесных пожаров, топила в клокочущих водоворотах разлившихся рек.

Как предостеречься? Как спастись? Как предугадать, откуда тебя ждет бедствие? С какой стороны и от чего тебе угрожает гибель? И вот тогда подхлестываемое страхом воображение людей создало миф о незримых властителях, по своему произволу управляющих хаосом стихий. Люди наделяли сверхъестественной силой деревья, камни, молнию и гром, люди выдумывали всемогущих духов зла и добра. Свое единственное спасение от бед и страданий они видели в помощи распорядителей судеб.

В тот миг, когда Чонг, услышав призывный вопль Ку- Кора, приподнял голову и взгляд его встретился с глазами колдуна, излучавшими волны экстаза, когда всего его заполнил ритм грохочущих погремушек и речитатива колдовских заклинаний, он поверил, что близко спасение, что высшие силы, вызванные колдуном, его исцелят.

В его ушах один призыв: «Чонг, встань!»

Ку-Кор же, видя попытки Чонга встать, еще больше

2 Гипноз от древности до наших дней

поверил в то, во что верил всегда — в могущество духов, в то, что ему дарована свыше власть вызывать их и беседовать с ними. Еще громче он стал взывать к духам: пусть добрые услышат, пусть злые испугаются и отойдут. Еще выше и неистовее стали его прыжки — пусть добрые порадуются, как он пляшет в их славу, пусть злые отступят перед его натиском.

А охотники? Ведь на их глазах свершилось чудо: Чонг, который недавно бездыханный лежал на земле у ног хозяина леса, теперь сидит на носилках и смотрит вместе с ними на кружащегося колдуна. Как тут не поверить во власть духов и в способность колдуна творить с помощью духов добро и зло, в его избранность и силу.

«Чонг, встань!» — в последний раз вместе с хлопьями пены исторгнул из своего рта Ку-Кор. И Чонг встал и пошел, немного шатаясь, навстречу колдуну. Но в этот миг конвульсивная дрожь пробежала по всему телу Ку-Кора. Его взгляд потух. Руки, как плети, упали вниз. Казалось, сила, которой он был переполнен, перешла в поднятого им больного. Он отдал ее всю без остатка, и теперь, сам обессиленный и лишенный чувств, медленно оседал на землю.