Гипноз и «чудесные исцеления» - [42]

«Магнетизеры положительно заверяют, что могут совершать такие эффекты, которые я, — чистосердечно сознается Брэд, — никогда не смог достичь моим методом, как я ни старался». А в подстрочной сноске к этому месту текста его книги сказано следующее: «Эффекты, на которые я намекаю, например, таковы — узнавать время на часах, которые держат за головой или помещают на эпигастральную впадину; читать заклеенные письма или закрытые книги; узнавать, что происходит за километры, угадывать суть болезни и указывать лечение, не имея медицинских познаний; магнетизировать субъектов на расстоянии многих километров при условии, что субъект не знает о действиях, которые намечают делать».

А далее Брэд очень тактично и вежливо пишет, что сам он считает «неприличным и несправедливым» отрицать эти «эффекты» на одном только том основании, что ему они не удаются. Однако недоверие его к подлинности всех этих с подчеркнутой деловитостью перечисленных в подстрочном примечании «эффектов» трудно не заметить и не понять. Брэд не пытается вдаваться в подробности того, что из перечисленного относится к фокусам и проделкам, что к реальным и пока еще не объясненным научно фактам. Однако он высказывает столь твердое убеждение последовательного сторонника естественнонаучного взгляда на природу, что нетрудно уловить изрядную долю скепсиса ко всем этим «чудесам», приписываемым месмеристами своей личной «магнетической» силе.

Всю свою дальнейшую жизнь Брэд посвящает изучению гипноза. Он сделал в этой области больше, чем кто-либо другой из исследователей прошлого века. Многое из того, что было установлено и подробно описано им лично, потом переоткрывалось вторично из-за незнакомства с трудами Брэда. Но об этом мы еще будем иметь случай поговорить в дальнейшем. А сейчас коротко о том, что же узнал о гипнозе Брэд.

Прежде всего ему удалось подметить, что чувствительность, восприимчивость людей к гипнотизации неодинакова: одни погружаются в глубокий гипноз, у других удается вызвать лишь весьма поверхностный гипнотический сон.

Задумываясь о причинах этого явления, Брэд сравнивает его с разной глубиной действия, которое оказывают на разных больных наркотики, лекарства, вино.

Ему бросается в глаза и то, что глубина гипноза часто меняется в течение одного и того же гипнотического сеанса. Вначале сон, вызванный у больного, может быть очень слаб, поверхностен, а затем становится все интенсивнее с ярко выраженными признаками гипнотического состояния. У загипнотизированного изменяется дыхание, деятельность органов чувств, характер кровообращения. Эти изменения очень подвижны, а подчас и взаимоисключающи. Например, в один и тот же момент у загипнотизированного может наблюдаться полная нечувствительность к болевым раздражениям кожи и повышенная восприимчивость к звуку и свету. А через короткое время во время того же самого гипнотического сеанса тот же человек, как ужаленный, вздрагивает и отдергивает руку при малейшем к ней прикосновении, не реагируя, однако, ни на яркий свет, ни на сильный шум. В чем причина такой подвижности ощущений загипнотизированного? Брэд не знает, не догадывается даже, но он их зорко подмечает и точнейшим образом описывает.

Феноменальная наблюдательность Брэда, обширность подмеченных им особенностей гипноза, начиная от главных его признаков и кончая мельчайшими, но весьма типическими деталями, — не может не вызывать восхищения у каждого, кто знакомится с его трудами. Последующие исследования полностью подтвердили правильность большинства его наблюдений. Правда, Брэд не избежал и ошибок. Так, например, он увлекся модной в его время френологией, что в переводе на русский означает — учение о черепах. Автором этого «учения» был австрийский врач Франц Иозеф Галль, утверждавший, что по форме и величине выпуклостей черепа можно судить о характере и способностях человека. Брэд пробовал применить в своих гипнотических опытах «данные» этой псевдонауки, и на первых порах ему показалось, что он нашел им подтверждение. К чести Брэда, он потом убедился в своем заблуждении.

Попытка применить гипнотический сон для лечения больных сразу же показалась Брэду настолько плодотворной, что он приступил к немедленному изучению возможностей этого способа. Вскоре он убедился в большой эффективности гипноза как метода лечения прежде всего различных нервных заболеваний — особенно истерических расстройств в виде параличей, судорожных припадков, тиков и др. По описаниям, которые приводит Брэд в своей «Нейрогипнологии», можно во всех подробностях проследить ход лечебной работы Брэда. Здесь же он предпринимает попытку теоретически обосновать свои практические результаты. И чем больше применяет Брэд гипноз в лечебных целях, тем больше крепнет в нем мысль об огромной пользе этого метода.

Все это было ново, интересно, ценно… Но все же самой главной, непреходящей заслугой Брэда перед наукой являются не эти детали и подробности, а тот факт, что он был первым, кто взглянул на гипноз как на явление земное, материальное, вызываемое естественными, физиологическими причинами.

Брэд спешит познакомить с открытой им истиной своих собратьев по профессии и всех желающих. Уже с начала февраля 1842 года (вспомним, что заниматься гипнозом Брэд начал всего лишь за несколько месяцев до этого, в ноябре 1841 года) он выступает с докладами о своих опытах во многих городах Англии. Он горячо надеется, что его личные усилия помогут избавить умы соотечественников от заблуждения. Но как метко сказал М. Ю. Лермонтов: «…воевать с людскими предрассудками труднее, чем тигров и медведей поражать». Первое, на что наткнулся Брэд, — это отрицательное отношение со стороны его коллег врачей. Еще недавно окруженный в своей среде всеобщим уважением и почетом, Брэд становится после сделанного им открытия объектом презрения для одних, кто прямо ставит его на одну доску с разоблаченными ими же месмеристами, и недоумения — для других: зачем, дескать, известному уже в медицине специалисту лезть в такое темное, далекое от науки дело…